По сравнению со временем написания книги в конце 90-х годов сегодня стало яснее, что современные политические противостояния и духовность связаны гораздо теснее, чем это допускает нарратив либерального искусства управления, основанный на терпимости и перемещении религиозных убеждений в сферу личного. Вместо того чтобы рассматривать головоломки нынешних отношений Запада и различных версий ислама как идеологические или цивилизационные конфликты, мы могли бы анализировать религию в терминах практик воспитания (training), которые конституируют разные формы аскетизма или управления собой, а также анализировать связи этого управления собой с политическим управлением, отношениями с другими и с членами собственной общины и налагаемыми всем этим обязательствами. Аналитика управления, изучающая формирование разных habiti и этического и политического поведения из практик религиозной веры, могла бы оказаться полезной точкой зрения на политику религии в наше время.
И последний аспект, отличающий эту книгу – ее стремление к концептуальным нововведениям и точности в сочетании со скептическим отношением к общепринятым категориям. Привлекая термин «развитой либерализм» из новаторской работы Николаса Роуза (Rose 1993), я старался удостовериться, что он не стал своего рода «идеальным типом», с легкостью применимым к множеству ситуаций или сводимым к принципам идеологии. Я использовал несколько стратегий. Во-первых, я различил, с одной стороны, неолиберализм как набор программных рациональностей управления, а с другой – развитой либерализм как ассамбляж рациональностей, технологий и институций, обнаруженных в определенных странах и регионах. Это позволило показать, что режимы управления не были проявлениями политических принципов или философий. Даже действуя в рамках этих узких определений, я старался улавливать множественность и оставаться открытым ей. Так, я старался развести разные типы неолиберализма и противопоставить не только классический либерализм неолиберализму (что хорошо удалось Грэму Берчеллу (Burchell 1996)), но и разновидности последнего друг другу. Неолиберализм в лучшем случае оказывался рядом теорий, программ и идей, связанных семейным сходством. Таким же образом, предположил я, можно продемонстрировать многообразие развитого либерализма, анализируя или сравнивая отдельные режимы практик, такие как известные мне виды реформ системы социального обеспечения. Одним из результатов этого анализа был вывод, что вместо «смерти социального», следовало бы рассматривать новый