Отложив грамоту, задумываюсь. В том
письме, что я передал Турслану Хаши через боярина Малого, я
обрисовал проект Волжского торгового пути с Европы на Кавказ и
Иран. Обрисовал так, что даже ребенку, прочитавшему письмо, стало
бы понятно – Золотой Сарай, контролирующий устье Волги, будет одним
из главных выгодополучателей такого транзита. Все, что для этого
требуется, так это обеспечить безопасность идущих по Волге торговых
караванов.
Пробежав еще раз глазами по строкам
арабской вязи, вдруг ловлю себя на мысли, что как бы я не увиливал,
но в Орду все-таки придется ехать самому. Эта мысль наполнила меня
еще большим унынием. Рисковать жизнью и ползать на коленях перед
ханом нет ни малейшего желания, но мне все больше и больше
становится понятно, что это единственный путь в кратчайшие сроки
выйти из финансового кризиса и наполнить казну полноценным
серебром.
Обдумав все еще раз, кричу прямо в
стену.
– Прохор!
Мгновенно, словно бы Прошка только и
ждал моего зова, скрипнула дверь, и в приоткрытой щели показалась
его голова.
– Звал, господин консул?!
Вместо ответа на дурацкий вопрос,
просто поднимаю на него жесткий взгляд, и Прохор все понимает без
слов.
– Купец, что ты вызывал, уже в
приемной дожидается.
Удовлетворенно киваю на это.
– Зови!
Прошка на миг исчезает и появляется
вновь с крепким коренастым мужиком в простом долгополом армяке и
бобровой шапке.
У самых дверей тот складывается в
земном поклоне.
– Многие лета тебе, консул!
– И тебе не хворать, Сом Нилыч! –
Чуть улыбнувшись, радушным жестом приглашаю его пройти.
Мой гость, не торопясь, делает шаг к
столу, а я успеваю подумать, что по виду этого человека никогда не
скажешь, что он один из богатейших купцов Твери и держит львиную
долю Волжской торговли от Ржевы аж до самых Булгар.
Десять лет назад я дал в аренду тогда
еще малоизвестному купцу Сомке Косой Рот построенный у меня на
верфи катамаран. Через три года он полностью за него рассчитался, а
ныне он уже и не Сомка Косой Рот, а уважаемый человек Сом Нилыч
Косой и покупает каждый второй корабль, сошедший со стапелей моей
верфи.
Показываю гостю на кресло, и пока тот
усаживается, Прохор расставляет на столе бутыль с рябиновой
настойкой, пару серебряных кубков и большое керамическое блюдо с
тонко нарезанным копченым мясом.
Выпиваем по первой, но настороженное
выражение по-прежнему не покидает лицо моего гостя, и я даже
понимаю почему. В эти времена любой разговор купца с властью несет
для первого лишь финансовые потери. Ввозные и транзитные пошлины,
налог на торговлю, на доход, на охрану и прочее, и прочее! Другими
словами, князья всегда смотрели и поныне смотрят на торговлю,
только как очередную возможность пополнить свою казну.