– Я тебя найду и побью, – торжественно пообещала, нацелив на него лупу. Насмешливый всезнающий взгляд янтарных глаз в непосредственной близости чем-то неуловимо смущал, и я все-таки отодвинулась подальше.
– За что? – Артефакт тоже откинулся на спинку кресла.
– За издевательства. Ты не помогаешь, а только загадываешь загадки. Ведь наверняка знал, что король отберет ларец?
– Но выводы ты уже сделала. – Дух улыбнулся медленно и очень-очень многообещающе, даже дыхание на миг перехватило.
– А как у тебя это получается? – Тряхнув головой, я обличающе указала на проекцию, удобно устроившуюся в соседнем кресле. – Когда ты умудрился сделать подобные записи, чтобы разговаривать со мной так, будто сам здесь сидишь?
– Почитай о способностях артефакта, – расплылся мужчина в широкой улыбке, – заранее подбросить горошины в строго определенные места не составило мне труда.
Тьфу, проекция. Я даже скривилась.
– Так ты озаришь меня в конце концов очередной подсказкой?
– Уже озарил.
– То есть?
– Я указал страницу.
– Но она есть в оглавлении. – Я даже подскочила от такой наглости. Ведь явился и подарил надежду, что скажет нечто путное, как в случае с ларцом, а он!
А он расхохотался, да еще так обидно, и на миг позабылось, что это всего лишь дурацкая запись. И когда артефакт подскочил из кресла, в притворном раскаянии вскинув руки, я не смогла отказать себе в удовольствии хоть как-то отомстить и прибить наглеца. Запустила в него тяжеленной книгой, злорадно улыбнувшись краткому выражению испуга, промелькнувшему на красивом лице, но обманчивая гримаса тут же растворилась в удовлетворенной ухмылке. Мираж рассеялся, когда книга пролетела сквозь него, а громкий вскрик моего напарника заглушил тихий, тающий в воздухе смех.
– Фомушка! – Мой несчастный помощник растянулся на полу, прижимая ладонь ко лбу, а рядом лежал толстенный фолиант.
Я упала рядом на колени, рассматривая новую шишку, появившуюся рядом со старой.
– Аленика, ты лучше сразу скажи, что я тебе такого сделал? – простонал парень.
Сразу захотелось повторно стукнуть напарника, но уже по собственной инициативе. Свое полное имя я терпеть не могу, однако именно так звали обожаемую мамину актрису. А мне по звучанию «Аленика» напоминала «оленину». Я всегда кривилась, когда меня так называли, и Фомка об этом знал, потому сокращал мое имя до «Аленки». А сейчас, видишь, обиделся.