– Не я это, – бережно придерживая парня за плечи, склонилась над его многострадальным лбом, – это все мерзкий артефакт подстраивает, он тебе вредит.
– Я думал, ты вредишь.
– Честное слово, не я. Мы же друзья – и у меня нет мотива.
– Есть.
– Это какой?
– Савсен Савсенович на тебя дело повесил из-за ваших личных отношений с артефактом.
– Каких это личных? – От возмущения я взмахнула руками, и без моей поддержки Фомка опять повалился на плиты. Охнул, потом приподнялся, уселся на полу, снова потер многострадальный лоб.
– Лучше сама мне расскажи, чего ты на него так взъелась?
– Личные отношения с артефактом сводятся к тому, что меня передергивает от созерцания этой сиятельной физиономии.
Я задышала глубже, чтобы пар из ушей не повалил.
– Дай больше деталей, как на самом деле все было?
– У-у-у, – выдала я, пытаясь совладать с острым приступом мужененавистничества, – ух. Ладно, слушай. Про выпускной экзамен я тебе говорила, про то, как это чудо там всех ослепило, тоже. Пока он красовался, я взяла и про задание спросила, а он в ответ стал меня изводить.
– Как?
– Намекал на выпускной бал.
Фомка брови изогнул, а я вздохнула, вспоминая.
– Мне очень нравился один одногруппник, я надеялась, он меня позовет на бал, ну прямо очень-очень надеялась, а мерзкий артефакт заявил при всех: «Девушка, что же вы торопитесь? Ваш пыл время до бала не сократит. Таким напором молодых людей не пленить, а только отпугнуть можно». – И улыбнулся, гад, своей ехидной всезнающей улыбочкой.
Я снова вздохнула, а Фомка сочувственно потрепал по плечу.
– И как ты ответила? Знаю же, что не промолчала.
– Да, – махнула рукой, – я усомнилась в его непредвзятости.
У Фомки глаза стали еще больше.
– Намекнула на то, что он видит будущее, а потому и задания раздает, исходя из собственных интересов. Кому захочет, даст такое, с которым человек справится, а другому – наоборот.
– Ого. Ну ты хватила через край.
Еще один вздох был ему ответом.
– Характер у тебя, Аленка, тот еще. Уела мужика, прямо по больному месту ударила – усомнилась в его драгоценных способностях. Ну сама посуди, заключили дух в оболочку, жить приходится в заточении, а призывают, лишь когда спросить что-то хотят. Единственное развлечение – всеобщее преклонение перед его даром, восславление артефакта. А ты возьми и скажи, что ему на слово верить не стоит.