— Да кто он такой?!
Она остановилась и ответила, громко и чётко:
— Он — первый наследник дома Кан, на территории которого ты сейчас находишься и которому служишь. Учись кланяться, малыш. И учись думать прежде, чем говорить, это очень полезный навык, может спасти тебе жизнь. Понял меня?
Он дёрнул щекой, как будто большего бреда в жизни не слышал, но кивнул. Она подняла бровь и с нажимом продиктовала:
— «Да, госпожа», «простите, это не повторится», и поклон.
Один из солдат за спиной новенького отвесил ему подзатыльник, новенький поклонился и выдавил:
— Простите, это не повторится. Гос-по-жа.
Она поморщилась и отвернулась, как будто зрелище не заслуживало её внимания, махнула Эрику, чтобы шёл за ней, и столкнулась взглядом с Доком, который стоял у открытой двери палаты Двейна, Док выглядел неуютно, как будто всё слышал.
«Дверь открыта. Двейн тоже слышал.»
Она улыбнулась во всё лицо и раскинула руки:
— Док, привет! А что мне Булатик передал, ты не поверишь! Пойдём, я много принесла, всем хватит. — Протянула руки к Эрику за подносом и шепнула с улыбкой: — Давай сюда, спасибо за помощь, завтра утром в Коте, взять телефон, ждать Артура, поняла-приняла, до завтра, — она подмигнула ему как лучшему другу, крутанулась на носке и мягкими танцующими зигзагами пошла к Доку, который улыбался сквозь боль, открывая ей дверь в палату Двейна.
10.48.10 У Булата суп получился
Двейн сидел на краю кровати, выглядел так, как будто поднялся только что — следы от подушки на щеке, мятые и не особенно чистые волосы, отёки на половине лица. Вера улыбнулась ему, фонтанируя счастьем от жизни во всех проявлениях:
— Приветики! Если Двейн не идёт к обеду, обед идёт к Двейну! — понизила голос и сделала страшные глаза: — Я это всё украла.
Он невольно улыбнулся и покачал головой, посмотрел на Дока и тихо сказал:
— Иди, всё в порядке.
Док сначала шагнул за порог, потом сморщил всё лицо и шагнул обратно, бурча:
— А чё это я «иди»? Я тоже, может, хочу!
— Угощайся, роднуля, — Вера показала ему поднос, обольстительно указывая хитрыми глазами на кастрюлю: — Это не общее для черни, это шедевр лично для меня, порождённый благословением святой Призванной и неудержимой фантазией нашего маэстро. Этот супчик оказался так хорош, что Булат даже себе чуть-чуть украл, так что мы одновременно жертвы и преступники, как уравновешенная система. Пробуй. Найди мне стульчик какой-нибудь, а? — она осмотрелась, пытаясь решить, куда поставить поднос, Док побежал освобождать табуретку, принёс и поставил между кроватями, Вера отправила его искать ложки, сама стала расставлять тарелки, вопросительно посмотрела на Двейна, который выглядел сильно сомневающимся, но уже прятал что-то под подушку. Посчитав мелочи на подносе, она методом исключения определила, что это два куска хлеба и котлета, уважительно кивнула и сделала вид, что ничего не видела. Двейн сидел такой невинный и больной, что ему не только котлету не жалко было, ему бы и копеечку у церкви подали, ей было приятно думать, что это иллюзия. Правды она не чувствовала, это было жутко неудобно, приходилось полагаться на зрение и логику.