Руки девушки потянулись вниз, туда,
где отчаянно пульсировало желание, в центр наслаждения, подчинивший
себе ее волю. Там все горело и набухало, будто розовые бутоны по
весне. И когда она коснулась пальцами самой чувствительной точки
своего тела, из груди вырвался уже не стон – хрип.
Принц на миг вскинул голову. Заметил
движение под водой и тут же понял, что его жертва сдалась. Ворота
ее добродетели не выдержали осады и пали. Он мог войти в них
победителем. Но Эльстан не спешил набрасываться на нее коршуном. Он
запустил руку в воду и, мягко отстранив ее пальцы, скользнул между
Лереных ног ушлым змеем.
По всему телу девушки прошла
судорога.
– Да! – простонала она, когда Эльстан
прошелся пальцами между складок, а после проник внутрь.
Сок смывала вода, но ощущения все
равно были фееричными. Леру возбуждала сама запретность. Дразнила
опасность. Хотелось подчиниться собственному желанию и в то же
время покорить принца. Заставить его умолять, выпрашивать у нее
позволение на новый шаг. Но делать это становилось все трудней и
трудней, и когда губы Эльстана накрыли ее, она поняла, что
проиграла. Этот терпеливый змей-искуситель окольцевал ее волю,
возбудил такие желания, каких не мог ни один земной парень. Лера не
была девственницей, но и опытной девушкой назвать себя не могла.
Какая там опытность в девятнадцать лет?
– Валерия, – выдохнул вместе с
поцелуем Эльстан. – Моя Валерия… Какая же ты сладкая…
Он неожиданно подхватил ее на руки и,
выпростав из ванной, прижал к себе. Рубашка и штаны его вмиг
намокли, они холодили тело девушки. Но это было даже приятно,
потому что она вся горела, изнемогала от агонии и тянувшей боли
внизу живота. Там пульсировало настоящее солнце – огромное,
горячее, готовое взорваться сверхновой.
Принц поставил Леру на ноги, которые
била мелкая дрожь, и, обхватив, стал ошалело гладить по спине,
пояснице, мягким полушариям и бедрам. Она дрожала в его руках,
запрокидывала назад голову, подставляя для поцелуев шею.
Принца было уже не удержать, как и
саму Леру. Он снова подхватил ее на руки и, открыв ногой дверь в
спальню, понес на кровать.
Все они были мокрыми, но Лера, в
отличие от Эльстана, полностью обнаженной. Она вся была в его
власти, он мог касаться ее, где ему вздумается, мог смотреть и
дразнить. И он дразнил своей тайной. Ей хотелось видеть его так же,
как и он видел ее – всего, без этих ненужных покровов, без влажных,
прилипших к телу одежд. Но принцу было не до этого. Все, на что
хватило его терпения, это разодрать шнуровку на штанах и, обхватив
свой окаменевший член, сдавить его до боли.