Завтра должно решиться с Любославой. Мне, в принципе, по
барабану выберет она новое замужество или предпочтет неопределенное
время повдовствовать. Из города придется валить по любому. Шибай
мне здесь житья не даст. Начнет ведь, собака, строить козни,
организовывать новые покушения. Я ж не царь и не президент
какой-нибудь, мне такого к себе внимания даром не нужно, не то, что
собственное здоровье на это дело жертвовать. Денек-другой еще
побуду, погляжу финал спектакля и, если раньше не объявится мой
Сашок, соберу нехитрые пожитки, позову с собой желающих
присоединиться парней и отправлюсь для начала в пресловутый Полоцк.
Если там, как сообщил Шибай, князь Рогволд по-серьезному наехал на
Бура, то и Року достаться может. Надо братуху выручать. Вот только
как не знаю, придется на месте определяться, придумывать
чего-нибудь по ходу действия. Может даже выкупать из плена
придется. Бабло на это есть. Все отдам и еще добавлю.
Масляный светильник зашелся чахоточным кашлем и вознамерился
вскорости потухнуть. Мысли стали растекаться как манная каша по
тарелке, потяжелели веки, а голова медленно, но верно начала
клониться к сложенным на столе рукам. Шумно вздохнув, позволил лбу
упереться в предплечье. Сейчас немного отдохну да и почапаю в свою
опочивальню, ведь завтра трудный день, нужно выспаться, чтобы не
чувствовать себя переваренным пельменем.
Естественно, так я и вырубился сгорбленный за столом и почему-то
до самого восхода никто меня не потревожил, перейти спать в каморку
на нормальное, горизонтальное ложе не предложил. Четыре тридцать на
часах. Дождь снаружи вроде прекратился, тишина как в гробу. За
окошками разлилась рассветная хмарь. Тело задеревенело, руки под
тяжестью собственной головы отсохли напрочь. Поспал, блин…
На цыпочках затекших ног в полутьме поперся в выделенную
боярыней жилплощадь. Успею еще хватануть часа три-четыре
оздоровительного сна, ежели чего нехорошее раньше не
произойдет.
В восемь утра оказалось, что запасы небесных вод с выплеснутым
ливнем отнюдь не иссякли. Дождь снова полил, перейдя из быстрой
фазы в медленную, затяжную морось. На небе ни просвета, в мире и на
душе сделалось уныло и безотчетно грустно, чуть ли не физически
ощутил как острые зубища зеленой тоски впились в мой загорелый
загривок. Вдруг захотелось сумасбродного праздника, такого, чтоб
порвали три баяна.