Вспомнился знакомый музыкант-гусляр из аборигенов. Вдарить бы
сейчас «Калинку-июмалинку» или «Смуглянку», чтобы жизнь пресную
искусством подлинным разукрасить. Давануть песняка верный способ
избавиться от хандры.
Мысль попросить сменившегося с последней стражи Жилу метнуться в
город за Косачем я подавил неимоверным усилием воли. После
погуляем. Завалимся в корчму и оторвемся как положено - с музыкой,
выпивкой и хорошей закусью. Словно уловив мой упаднический настрой,
шум дождя по крышам начал потихоньку стихать и, отбив последнюю
заторможенную дробь, притомившийся небесный барабанщик скоро совсем
заткнулся.
Я поспешил на крыльцо, где на радостях хапнул полную грудь
воздуха, пахнущего освежителем «Майский ветер», аж голова на
секунду закружилась. Все таки природа после стирки пахнет
по-особому вкусно.
Налило за ночь прилично. Но измученная засушливым летом почва
впитывала влагу как губка, такими темпами к вечеру все лужи
провалятся в подземный мир, где им самое место. Через полчаса после
завтрака снова выглянуло солнышко, подняв с промокшей земли душные
испарения, поползли куда-то выбитые дождем из утоптанной супеси
длинные, истонченные черви.
Рутину в связи с непогодой никто не отменял. Все поголовье
боярских холопов с наступлением раннего утра вгрызлось в работу,
деловито забегали по усадьбе как муравьи. Приказ никого за
усадебную ограду не выпускать еще действовал да им и внутри работы
хватает. Старший над холопами некто Дубок - не по годам прыткий
дедуля с морщинистым как сухая слива лицом и короткой шеей только и
успевал раздавать задания работягам.
Шибай заявился в десятом часу. Стукнул в закрытые ворота,
проорал, чтоб впустили. Надрюканная мной накануне стража тут же
послала в терем гонца с долгожданным известием. На сей раз с Шибаем
пришел только Вендар и я распорядился дать дорогу обоим.
С расправленными плечами и выпяченным вперед животом Минай
гордым павианом пересек усадебный двор. Разодет как павлин. Я
насчитал девять разных цветов в дорогих по местным меркам шмотках.
Золотишком сияет, серебром позвенькивает. Наверно, все
драгоценности, какие сумел найти на себя нацепил. Тут и перстни на
каждом пальце, браслеты на запястьях, золотая пряжка на ремне и
целых две цепочки толщиной в женский мизинец. Уверенность только
что из ушей не перла, глаза с какой-то чудинкой как у кота,
почуявшего открытый флакон с валерианой. Не иначе, полон далеко
идущих планов. Еще бы, с таким-то ломбардом на теле.