Вой блондинистой моли и звон упавшей со стола посуды наконец-то
привлекают к нам внимание женщин. Маргарита с возничим поддерживают
меня с обеих сторон, а вот Анна бросается к скулящему на коленях
дружку.
Она замечает на его ладони клеймо.
-- Что это?
Ее тон слишком требовательный. Будто говорит не с патриархом
рода, а с нашкодившим котенком.
Я позволяю мачехе с Остапом поставить меня на ноги. Поправляю
свой вонючий похоронный костюм и, напрочь игнорируя наглую девицу,
говорю Верховцеву:
-- Это клеймо должника. Вздумаешь разболтать кому-нибудь, что
патриарх Гоголей жив, и… Впрочем, попробуй и узнаешь, pipinna.
Я окидываю бледного дрожащего, баюкающего руку дворянина
презрительным взглядом. Сперва спрятался от моих теней под юбками у
моих женщин, а затем попытался втереться в доверие.
"Я сохраню вашу тайну". Чертовски щедро, сударь!
Одним словом -- аристократ. Тьфу!
-- Покажи своему хорошему другу, где у моего дома выход, --
бросаю я Анне.
Блондинистая моль вдруг подрывается на ноги:
-- Да как ты смеешь выставлять меня, Верховцева! Я сделал
одолжение твоей стервозной сестре и составил ей компанию на этом
спектакле, который они назвали помолвкой, а теперь ты,
голытьба…
Вырвавшиеся из тени Верховцева чернильные руки сдавливают ему
глотку и рывком ставят на колени. Он хрипит, мычит и дрожит от
ужаса, пока мои верные псы душат его.
Божественные гримуары нравятся мне все больше и больше!
Анна сперва пытается дотронуться до моего должника, но затем
поворачивается к матери:
-- Мама!
Маргарита наблюдает за корчущимся Верхоцевым изучающе, глазки
блестят. Властным тоном она приказывает:
-- Делай, как говорит твой…
Мачеха окидывает меня оценивающим взглядом.
-- Как говорит твой патриарх.
Щелчок пальцами и тьма отпускает должника. Покрасневший
Верховцев хрипит, трет шею и умоляюще тянется к Анне.
Она сухо бросает своему хорошему другу:
-- Стерва, да?
Дворянин вымучивает улыбку:
-- Это не то, что… я имел в виду…
Он поднимается на ноги под презрительным взглядом Анны.
-- Зато мой… патриарх имел в виду именно то, что
сказал.
Сводная сестричка разворачивается на каблуках, ее черная грива
плетью бьет Верховцева по лицу.
-- Шире шаг, -- бросает девица.
Блондинистая моль пытается испепелить меня глазами. К счастью, у
Верховцева это не получается, и он, баюкая руку, покорно плетется
за Анной к выходу.