Маргарита, как ни в чем не бывало, заботливо говорит:
-- Ты такой бледный, Гриша. Тебе точно не нужно в больницу?
-- Чепуха! -- отмахиваюсь я. -- Мне нужны только горячая ванна и
изысканный ужин. Вели слугам приготовить и то, и другое!
Помнится, века два назад меня упокоили, полностью лишив тела. Но
вскоре какие-то недалекие аристократы принесли мне в жертву тушку
одного из младших наследников. Взамен они потребовали наделить их
род могуществом, избавить от нищеты и вознести на вершину
славы!
Стоит ли упоминать, что после того, как я забрал предложенное
тело, то прихлопнул этих умников? Надо же было догадаться: прервать
заслуженный отпуск бессмертного чернокнижника, а потом еще и что-то
с него требовать!
К счастью, под потолком поместья Гоголей висят хрустальные
люстры, на стенах произведения искусства, а стол ломится от вкусной
еды и дорогих напитков. Здесь такой проблемы возникнуть не
должно.
Но почему тогда я слышу смешок Анны, которая еще не успела выйти
из зала? Почему Маргарита смотрит на Остапа так, будто молит спасти
ее? Почему возничий натягивает фуражку на глаза, будто прячась в
домике?
Мачеха обреченно выдыхает:
-- С ванной и ужином могут возникнуть проблемы, -- она набирает
полную грудь воздуха. -- Ты забыл, потому напомню: нашего
дворецкого переманили в другой род, прислуга уволилась, потому что
нам было нечем им платить, а та, что ты видел здесь, пришла вместе
с Романовым и, судя по всему, вместе с ним же и сбежала. Родовая
гвардия распалась еще при твоем дедушке, а издательство на грани
банкротства. Да и поместье, как остальные квартиры, скоро отберут
за долги. На счету же остались считанные копейки.
Сводная сестричка останавливается в дверях, чтобы полюбоваться
на мою физиономию. К счастью, тут пропадает свет.
Маргарита встревоженно спрашивает:
-- Гриша? Это ты сделал?
Я призываю теневую руку. Маргарита взвизгивает:
-- Ой! Кто-то ущипнул меня за… неважно!
-- Вот это я, -- устало ухмыляюсь.
Маргарита бормочет:
-- Но тогда… тогда… Анна! Ты здесь? Разве Романов не оплатил
наши счета?
Анна растерянно отвечает:
-- Он… должен был...
Из моей груди вырывается усталый стон:
-- Накаркал...
Сперва эти девицы
говорят тебе, что на счету Гоголей остались копейки, а затем
выясняется, что они солгали.
Когда мать с дочкой прижимает, они уверяют, что этих копеек как
раз должно хватить и умоляют тебя оплатить счет за какое-то
э-лек-три-чес-тво. Якобы тогда в усадьбу вернется свет.