— Надо его к лекарю нести. Марыська, ты тряпку-то свою крепче держи. Правильно все сделала, может, и выживет.
Ноздри старосты трепетали, брови хмурились, и девушка с запозданием вспомнила, что дед местного старосты был оборотнем. Во всяком случае, кумушки болтали, что бабка однажды пошла в лес по ягоды, пропала на несколько недель, а потом потрепанная и оборванная вышла к Щиту. Муж ее принял и не ругал даже, когда живот округлился, а потом в положенный срок женщина родила крепкого мальчишку с полным ртом зубов. Много ли досталось старосте от неведомого деда — никто не знал, но если здоровенный мужик хмурил брови, значит, дело было серьезное.
Парни, покумекав, разложили на земле кафтан и, взяв раненого за плечи и бедра, перенесли на крепкую одежду. Потом взялись за полы и воротник и понесли, стараясь не трясти. Марыська шла рядом, удерживая свой фартук, забыв про рукоделие. Зато про него не забыла хозяйственная Бетта — все собрала, убедилась, что дорогая игла на месте, и поспешила вслед за сыновьями.
— Тяж-желый! — Марек смахнул плечом пот, заливающий глаза.
— А с виду дохлый! — согласился Дар, отбрасывая резким движением головы липнущие к щекам волосы.
— Тащите, — рыкнул староста, — синеет!
Парни ускорились, и вскоре вся компания вломилась к местному лекарю.
Где уж староста раздобыл этого тощего, мелкого старикашку — никто не знал. Может, сманил с проходящего каравана, может, просто украл где-нибудь. Просто однажды велел сыновьям и должникам выстроить добрый теплый дом в тихом месте, нанял тихую вдову убирать и готовить для старика и привел его — зябнущего, тощего, остро пахнущего травами и пряностями. С той поры прошло лет пятнадцать, лекарь ни капли не изменился, зато жители Королевского щита знали, куда бежать в случае болезни или раны.
Повинуясь зычному окрику старосты, дверь в дом распахнулась, и парни, сцепив зубы, внесли раненого в широкий проем. Марыська еле протиснулась, пискнула, хотела отойти, но лежащий неподвижно до сего момента незнакомец схватил ее за руку и не отпустил.
— На лавку! — вдова Вайла Черная, давно уже смотрящая за лекарем и набравшаяся от него знаний и правил, тут же указала, куда положить страждущего. — А теперь все прочь!