Все в груди рвалось и требовало закричать о том, что это не
шутка, а моя жизнь, которую я отчаянно желаю изменить. Ведь он, его
семейка, слуги и даже место, в котором меня поселили, отравляют мое
существование. Теперь, зная, какая судьба меня ждет, каждое
мгновение, каждой вдох в этом месте буквально душили меня, причиняя
почти физическую боль.
А для него это… шутка?
Впрочем, стоит ли удивляться? Для этого мужчины само мое
существование всегда было ничем иным, как недоразумением. Еще и
несмешным.
– На этом я откланяюсь, мадам. Впредь, не отвлекайте меня во
время работы по таким пустякам, – предупредил меня мужчина, пока я
до дрожи сжимала кулаки, чтобы не закричать и не устроить истерику,
которую так же никто не примет всерьез. – Жак, идем в кабинет, –
позвал он вновь пришедшего в себя надменного секретаря, а затем, не
оглядываясь, вышел из столовой.
«Нет, не так. Я не могу действовать безрассудно. Рано. Еще
слишком рано, мне нужно быть осторожно и подготовиться. Разведись я
сейчас, мой конец ничем не будет отличаться от того, что уже
произошло. У меня ничего нет, и родители меня назад не примут, – не
обращая внимания на откровенные смешки и шепотки, которые, после
ухода герцога, стали позволять себе распустившиеся наглые слуги,
думала я. – В таком случае, я должна обеспечить себе безопасность и
финансовую независимость. А уж затем…»
Герцог сказал, что слышит мои шутки впервые за три года. Наш
брачный договор, составленный с моими родителями, рассчитанный на
пять лет, будет расторгнут через два года из-за того, что я не
смогла родить наследника.
Но я не собираюсь столько ждать и жить в этом гадюшнике.
«Полгода, – мысленно пообещала я себе. – За эти полгода я должна
предпринять все меры, чтобы после ухода жить тихо и спокойно, без
мужа и родителей. А затем… Сиэль не посмеет отказать мне в
разводе!»

***
– Госпожа…
– Оставь меня, – ворвалась я в свои покои, заметив личную
горничную, которая дожидалась меня.
– Но… – привычно хотела она возразить, нисколько не считаясь с
моими приказами. Впрочем, учитывая, что Доротти приставила ко мне
главная горничная, которая меня терпеть не могла, нечего
удивляться, что и обычная прислуга мной откровенно пренебрегала, не
понимая, почему обязаны прислуживать мне – еще вчера такой же
простолюдинке, какими являлись и они.