Вот и сейчас я протискивалась между
поддатыми мужиками, чтобы донести поднос с пивом до дальнего
столика. На коряге у стены живописно раскинул крылья мёртвый коршун
— подарок дяди-охотника. Он как вручил отчиму это чучело, так
каждый вечер по бесплатной кружке получает. Сегодня ещё не заходил,
но точно своего не упустит. Раньше-то наш трактир назывался
по-простецки — «У Войтеха», теперь вывеска гласит «Гнездо коршуна»,
будто тут одни любители дичины собираются.
Заказа дожидались двое, похоже,
моряки.
Один дяденька имел такие размеры,
что впору останавливать быка за рога. И любой баран, решивший
протаранить этого великана, расшибёт лоб да сдохнет на месте. Он
сидел на лавке, и подсесть из-за размаха его плеч вряд ли бы
получилось даже у такой щуплой мелочи, как я.
Лицо ему тоже очень подходило —
квадратное, будто вытесанное из здоровенного булыжника, да ещё с
выпирающим бородатым подбородком. На затылке этой суровой головы
сходились завязками края багряной повязки, рубашку притягивал к
мускулистому торсу такого же цвета кушак. Верхнюю одежду он снял и
уложил рядом — прохладно сегодня, да, сама чуть в лесу не
простыла.
Напротив него сидел человек совсем
не такой выдающейся комплекции и явно помоложе. Тёмный длиннополый
кафтан он расстегнул для удобства, открывая синий узорчатый камзол.
Из широких рукавов с обшлагами виднелись оборки белой рубашки.
Ну, этот явно не рядовой матрос,
поди сам капитан какого-нибудь мелкого торгового судна, ненароком
заглянувшего в нашу гавань. Вон, и треуголка на столе лежит, явно
не бугайская. Только неопрятный он какой-то — щетинистый и на
голове неразбериха, будто недавно искупался, да волосы так и
высохли, как им захотелось. Чёрные заросли не мешало бы познакомить
с расчёской, а может и с ножницами.
Ещё я заметила шрам от пореза,
рассёкшего бровь, но не задевшего глаза и скулы.
Этот тип показался мне смутно
знакомым.
Да и предки с ним...
Я поставила кружку перед верзилой,
тот с усмешкой кивнул своему товарищу:
— Смотри-ка, Рихард, какую тут
мелюзгу в подавальщицы берут. — И повернулся ко мне с весёлым,
добродушным прищуром. — Эй, рыжик, тебе годков-то сколько? Детишкам
в такой час давно баинькать пора, а не мужикам пивко таскать.
Напыжившись, я поставила вторую
кружку и мельком взглянула в лицо черноволосого. Тот мрачно сверлил
меня бледно-голубыми глазами...