— Подождите, можно вопрос?
Он развернулся, пробуравил меня своим
жутким взглядом. Небрежно одёрнул полы кафтана, украшенного
золотным шитьём, и кивнул:
— Допустим.
— Зачем всё это? — Мои пальцы
непроизвольно смяли простыню. — Почему вы притворяетесь человеком?
— Спрашивать было страшно, но я всё же не смогла удержать
любопытство при себе. В конце концов, должна же я понимать, за что
пострадала.
— Я не притворяюсь человеком, — выдал
кровосос неприятную гримасу. — Вампиры — люди, просто мёртвые.
Угу, как ураган — тоже ветер, просто
сильный.
— А всё-таки? — я едко прищурилась,
подражая выражению упырьского лица.
— Не люблю назойливое внимание к
своей персоне, — вздохнул этот восставший из мёртвых ублюдок,
отодвинул занавеску и потянулся к оконной раме, та протяжно
скрипнула.
— К нам уже заходили вампиры, они не
притворялись, — буркнула я вдогонку.
— И как? Понравился вам их визит? —
усмехнулся бледнокожий дохляк вполоборота. На лицо упали тени, в
которых утонули и без того чернючие глаза. Могло показаться, что
это череп таращится на меня провалами глазниц, но щетинистый
подбородок испортил впечатление.
Я прикусила губу и отвернулась,
внезапно вспомнив, как вздрогнула мама, когда холодные пальцы
мертвяка схватили её запястье и потянули рукав вверх.
Подняв взгляд, я увидела опустевшую
комнату.
Только занавески развевались.
— Девчонка живая? — осведомился
Войко, отлепившись от стены трактира, когда я спрыгнул с покатой
крыши кухонной пристройки.
Мышцы после приземления возмущённо
заныли, сообщая, что пока не готовы переносить подобные
издевательства. Неподалёку пара собак грызлась за кость, найденную
среди объедков с человеческого стола. Слышались весёлые пьяные
песни.
Пренебрежительно фыркнув, я показал
штанину — пальцы ножницами раздвинули прореху в намокшей ткани.
— Только зажило, — почти плюнул
я.
— Она тебя пырнула, что ли? —
Кустистые брови недоверчиво съехались. — Чем?
— Моим же клинком. — Я дёрнул рукоять
из ножен, оголяя дюйм лезвия, да вогнал обратно. Воздух с шумом
покинул лёгкие.
Смесь негодования и неверия ещё
перекипала во мне, как медь с оловом в раскалённом тигле. Вполне
сгодится, чтобы отлить бронзовый памятник собственному высокомерию.
Огрести от такой малявки... позор какой.
— Отчаянная, — прицокнул мой
помощник, причём с явным одобрением.