Пожилая женщина вышла на крыльцо,
подышать свежим воздухом. Полные щёки полыхали нездоровым румянцем,
она принялась обмахивать себя фартуком. Я узнал её по воспоминаниям
Анны — это её бабушка, Радмила Седлакова.
Склочная старушенция заметила нас,
недовольно вопросила:
— А чего это вы, гости дорогие, там в
потёмках прячетесь? Коли к нам, так заходите, а коли нет, так идите
мимо!
Похоже, нас приняли за потенциальных
конокрадов. Я не стал разубеждать грозу рыжих поварят или
советовать ей разбудить захмелевшего конюха, в чьи обязанности,
несомненно, входит следить не только за овсом в яслях. Полагаю,
бедолага и так вскорости получит все причитающиеся надбавки в
количестве десятка ударов скалкой. Ах, да, это же их сосед... Тогда
ему дважды не позавидуешь — госпожа Радмила в близких отношениях с
его супругой.
Поразительно, как много совершенно
никчёмной дряни можно зацепить, когда бросаешь невод в омуты чужой
памяти. И страшно представить, сколько вампиров съехали с катушек,
слишком увлёкшись чужими жизнями — особенной популярностью
неизменно пользуются воспоминания о солнечных днях и голубом
небе.
Так и не удостоив женщину ни чем,
кроме пожатия плечами, я развернулся и похромал обратно в порт.
Войко шёл следом, старательно держа серьёзную мину, хотя уголки его
губ настойчиво раздвигали усы.
— Вот даже не вздумай... — процедил я
сквозь зубы.
Меня ещё потряхивало от нелепости
событий и омерзения к себе.
Хорош герой! Затравил ребёнка так,
что заикой остаться может.
Сколько ей лет? Девять? Десять? Нет,
кажется, одиннадцать, просто мелкая. Поди, недокормленная. Всё
равно, нельзя в столь нежном возрасте сталкиваться лицом к лицу с
подноготной реального мира, где смертные беспомощны перед нами.
Нужно ещё верить в утешительные сказки, которые рассказывают
взрослые: что вампира остановит проточная вода, что он не сможет
войти без приглашения, что чесночные гирлянды тебя защитят, а
потому спи спокойно, крошка.
Эта крошка уже вряд ли сможет уснуть
без страха.
Нога ещё немного ныла, но я уже не
прихрамывал.
Ладно, возможно я сгущаю краски.
Девчонка достаточно бойкая, чтобы пережить маленький эксцесс. Если
она в состоянии пырнуть обидевшего её дяденьку, а потом ещё о
чём-то расспрашивать, то ничего с этой рыжей мелочью не сделается.
Разве что повзрослеет быстрее положенного, хотя, судя по
воспоминаниям её старшей подруги — точнее сестры, как я узнал, —
живётся этой Ярочке и так не сладко.