От основной массы восставших их
выгодно отличало не только вооружение, но и навыки — ведь
закованных в броню ребят обучают тактике противодействия живым
мертвецам. Сейчас, правда, она несколько изменилась — спасибо войне
с Мурадой. Но не будем отвлекаться и забегать на сорок лет
вперёд.
Восстание продлилось два года и
охватило почти все земли бывшей Альхарды. Государи соседних стран,
да и сама Первородная очень переживали, как бы волна народного
недовольства не докатилась до их берегов. Но присылать подмогу не
решались, поскольку поддержать одного из трёх схлестнувшихся
герцогов, означало подорвать отношения с остальными.
Посылать же воинское вспоможение
сразу всем значило оставить собственные земли беззащитными. В
тонкости дипломатических увёрток тех дней вдаваться не стану, скажу
лишь, что совершенно напрасно змея присутствует на гербе лишь
одного из великих домов Священной империи.
Замечу также, что даже при поддержке
шляхты Владу не удалось бы продержаться и нескольких сражений, если
бы не нашлись сочувствующие бунтовщикам чародеи, давно мечтавшие
избавить мир от вампирской скверны. Наиболее одиозная фигура тех
лет — Кирсана Рыжая, невесть откуда взявшаяся пиромантка с явно
природным даром, поскольку никакое обучение не позволит так
отжигать.
Лишь остановив эту огненную бестию
удалось добиться перелома в ходе сражений. К сожалению, взять
Кирсану живой не удалось, хотя сведения о самом факте её смерти
расходятся. Самая популярная версия гласит, что оказавшись
загнанной в угол, пиромантка отказалась сдаваться и совершила акт
самосожжения — с полагающимся в таких случаях диким ведьмовским
хохотом.
Народная молва, однако, возвела её в
ранг тех героев, которые непременно вернутся, когда в них снова
возникнет насущная потреба.
Как бы то ни было, после всё
кончилось довольно быстро, но очень кровопролитно.
Разбив войско Влада Дампира под
Брэном, Вальдемар приказал переломать кости и выпустить кишки
поверженным бойцам. Но не позволил им умереть, и, пока тучи воронья
пировали на раненых, его магия сохраняла им жизни. До самого конца.
Они чувствовали, как им выклёвывают глаза, отрывают куски губ и
языки, копошатся клювами в потрохах...
В ту ночь великий герцог славно
накормил своих пернатых слуг, а вести вселили ужас в сердца его
смертных врагов и уважение — в бессмертных. Нет, не за жестокость
снискал он пиетет среди них — этого качества в любом старом
кровососе найдётся с избытком, — но за чародейское могущество.