Осмомысл, надо отдать ему должное,
сделал последнюю попытку примирения — выслал людей с золотым стягом
и княжьими дарами, взамен просил одного, чтобы младший отказался от
притязаний на престол. Не внял Негослав, насмеялся над послами, и
не только словесно, обоим отсек нос и правую руку — в таком
позорном виде вернулись они к князю и взмолились о каре
обидчику.
Ответ Осмомысла был молниеносным и
жестоким: его тяжеловооруженные конники ударили по первой линии
бунташного войска, как кнуты из железной проволоки, не помешали им
ни летящие стрелы, ни поставленные навстречу «челюсти» из острых
кольев.
Негославовы конники числом и оружием
намного уступали врагам. Их смяли, как непропеченный каравай, и
разгромили безжалостно и быстро. Затем стоптали лучников и
врезались в пеший строй, ломая его и разрывая на неровные
части.
В образовавшиеся бреши понеслись
своры боевых псов, одетых в особые кожаные доспехи с шипами, а за
ними ринулись уже пешие воины с мечами и секирами, оглушая врагов
громогласным кличем: «За истинного князя нашего Осмомысла!».
Оставшиеся бойцы Негослава сопротивлялись отважно, и в какой-то миг
показалось даже, что отобьются. Но этот миг прошел, и случился
перелом, после которого все пошло прахом.
Проиграв бой, Негослав с сынишкой и
небольшой дружиной бежали что есть мочи. Недалеко, правда, удалось
уйти. Поймали их на ближайшем броде, связали, как простых смердов,
кинули на повозку и в таком виде привезли Осмомыслу.
Вот тогда новоставленный князь
показал всем, что недаром носит такое имя, и мыслей у него не то,
что восемь, а и восемьюдесятью восемь, а может, и поболее. Речь
произнес перед своими воинами и перед пленными — и виден был в речи
той владыка до мозга костей: «Не желаю смерти ни брата моего, ни
братучада, ибо крови пролилось довольно, и мира хочет душа моя, как
и земля наша. Возьмите Негослава и Беломира, отвезите на восток, в
крепость-заставу Соколку, ослепите и бросьте в темницу. Пусть
светлые боги милостивы будут к ним, и пусть раскаяние сопутствует
им каждый миг жития... Всех, кто поддержал притязания брата моего,
прощаю и зову присягнуть мне, законному князю Сольскому, на
верность. А теперь — да возвеселятся соратники мои великим
весельем, будем пировать и петь во славу Огнесвета Творца и детей
его, Воибора Могуты, Живомира Странника, Горислава Жарника,
Звенислава Игруна и Раданы Летуньи!».