Царевна не выдержала и подскочила, едва не уронив узелок с припасами.
— А ну прочь, окаянные! Не сёстры вы мне! Не пойду я с вами!
Но почему-то на душе тоскливо стало, что аж выть хочется. Правы они, оттого и больно, что терпеть нет мо́чи.
И будто поняв, что в душе её происходит, мавки потешаться перестали, погрустнели и голосами стали мыслям её подпевать:
— А с кем же?
— С кем?
— С кем?
— С кем, ко́ли не с нами? С такими же.
И одна, та, что ближе всех была, вышла на крохотную полянку. Стала почти у самого круга и поглядела на Василису так, что аж похолоде́ло внутри всё.
— Сестрица ты наша, — без смеха с сочувствием сказала мавка. — Ты хоть и признать не хочешь, а так и есть. Де́вица ты незамужняя, женихом брошенная, без стыда опозоренная. Ступай с нами, сестрица. С нами не будет уж боли, а мы тебя и такую приветим. Для нас ты лю́ба такая. А как с нами в ряд станешь, так и проклятье твоё упадёт — будешь де́вицей-красавицей, жениха любого себе зазовёшь, захоти только. И будет он с тобою навечно.
Примолкла царевна, задумалась. Да и не то чтобы хотела она жениха себе нового, ей и Иванушка по сердцу был, как богами велено. Всё ж царевич, да и лицом красив, в плечах широк, в кулаке обе ладошки её поместятся. Да как проклятье снимется подумалось. Представила себя пригожею, румяною, белокожую. С мавками свободными в хороводе. С косою до пояса, как до свадьбы была, да только распутно распущенной, чтоб всяк любовался. А ведь мавки тоже ж брошенные. Каждая по-своему обижена, и не виноваты они, что теперь нечистью сделались — то всё вина на тех, кто девиц губит без совести, а они-то уж ничего исправить не могут…
— Не пойду, — сказала Василиса, заглядывая в мавкины туманные глаза. — Не пойду я, сестрица. Я-то живая ещё, не съела меня обида. Ещё всё исправить могу и жизнь прожить как надо. Так что пойду дальше по навьим тропам я и сделаю так, как задумала. А за вас помолюсь, чтоб боль унять вашу. Не своей волей вы народ гу́бите, не за свой грех отвечаете. И не мне судить вас, де́вицы. Так что простите меня, что осерча́ла сперва. Испугалась я, да зла не держу.
Взгляд напротив смягчился, мавка села наземь, а рядом с ней ещё несколько пристроились.
— Спасибо тебе, сестрица, за слово доброе. Иди себе доро́гою своей, и пусть хоть у тебя всё сложится. А чтоб сложилось, мы тебе споём. Как будет грусть одолевать, так вспомни песню нашу. Иди на болото любое да запевай, а мы придём и утешим.