Внизу ещё темень, а башни коснулся первый луч. Яркий, тёплый, ласковый, как рука матери. Скользнул в окошко, погладил по спутавшимся волосам, проявив золотинки на русых пря́дях. Коснулся щеки, чуть задержался и прощально приобнял плечо, стараясь не нарушить сон тихо задремавшей красавицы.
***
Проснулась Василиса уже за полдень. С кряхтеньем распрямила спину, потрясла руками, одну из которых не чувствовала по локоть, и осоловело огляделась. Миска из-под каши так и стояла на столе, засохнув, что теперь не отдерёшь. Девушка виновато скривилась, думая, как мыть её теперь, но затем вспомнила, что это не ей делать. Впрочем, мертвецы не мертвецы, а тоже труд, поэтому плеснула на дно остатки ча́ю, чтоб хоть немного откисло, и неловко поднялась.
За окном яркое зарево сменилось серой будничной хмарью, что стопи́ла утренний иней с поля и превратила одеяло лесов в простую бурую шерсть, как у промокших дворняг бывает. Моросило и по чуть-чуть стекало по стеклу, но всё равно видно было хорошо.
Гостья прошлась по своим палатам, разыскала удобства за неприметной дверкой, что вела в отдельную крохотную комнатку, а после вернулась к столу. Повесила полупустой чайник на таган греться, поворошила угли кочергой и подбросила полено. Встала, упёрла руки в боки и огляделась:
— Теперь-то что? Чего теперь-то, а?
Впервые в жизни Василиса не знала, что делать. Работу ей не поручили, бежать уже никуда не надо. Ни прятаться, ни искать, ни даже пропитание себе добывать — всё уже есть. И чем заняться, она решительно не понимала. Не вышивать-то, в самом деле? Кому? Кощею? Да и рано пока рукодельничать, пальцы ещё после ковров да прочих заданий царских не зажи́ли и отдавались иногда болью в проколотых подушечках. А вот сказки почитать, наверное, можно?
Книга лежала рядом с кроватью. Богатая, толстая, тяжёлая, наверно. А уж дорогая — прикасаться страшно! Девушка аккуратно взяла её и понесла вниз, к окну. Налила себе свежего чаю, се́ла у окошка, всмотрелась в серый пейзаж и, положив том перед собой, открыла.
Не успела разобрать и первую страницу, как по за́мку прошёл рокот, а вслед за тем скрежет где-то внизу. Подскочила и выглянула в покрытое капельками окно.
Сначала ничего не происходило, лишь протрубил рог и стих. Но потом на дороге, что откуда-то сбоку шла, дугой огибая холм, показался всадник в чёрном плаще и на вороном коне. Даже отсюда была заметна высокая антраци́товая корона, что поблёскивала драгоценными отсветами, будто могильные огни из глазниц черепов до сих пор вокруг плясали, а у пояса сверкал навершием огромный меч. Всадник медленно двигался прочь, а вслед за ним через щепку потянулась процессия из беспоко́йников. И не понять из-за дождя, то ли везут что-то, то ли просто кучно идут. Но вроде как телега меж ними, а вроде и нет.