«Что? С ними же только что было все в порядке!» – когти начали царапать кожу, пытаясь разлепить плоть, но это было бесполезно.
Неожиданно что-то протаранило Каина, выбив воздух у него из груди. Юноша распластался на чем-то твердом и понял, что его ничто не сбивало; это непонятное течение наконец-то вынесло тело к концу мрака. Если, конечно, мрак вообще был.
Острая вспышка боли пронзила правый глаз священника, и он с криком схватился за лицо, ощущая, как что-то теплое течет по коже. Боль продолжала прорываться вглубь глазницы, словно предмет, попавший туда, проникал глубже в голову. Не колеблясь ни секунды, Каин просунул пальцы в рану. Юноша морщился от боли, внутри все пылало огнем, но он продолжал просовывать когти вглубь черепа. То, что проникло ему в голову, было все еще внутри и дико зудело. Священник ощущал движение этого предмета и пытался поймать его, пока не осознал, что он исчез.
Каин замер, пытаясь понять что происходит. Рассудок точно покрылся пеленой, и даже течение времени менялось для палача, то замедляя свой ход, то неистово ускоряясь. Юноша отмотал последние события в памяти и осознал, что он сам же вонзил себе пальцы в глаз, и ничего в него не попадало.
– Черт возьми! – Каин вытащил мокрые пальцы из глазницы. Как оказалось, до того, как он полез внутрь, глазное яблоко было цело; сейчас же оно стекало по запястью. Теперь он точно не мог ничего видеть. Кровь облепила лицо.
«Я не контролирую ее сознание. Нужно выбираться, пока не…» – новая вспышка боли поразила голову. Пальцы, уже без его желания, теперь вонзились в обе глазницы и начали разрывать содержимое головы.
Священник завопил от обжигающей боли. Пальцы до самых казанков проникли в череп и раздался треск. Каин потерял сознание.
Он падал. Несся на огромной скорости сквозь бездну. Боль уже отступила, но рассудок все еще пребывал в состоянии полусна. Палач плохо чувствовал свое тело, а оно, в свою очередь, беспорядочно барахталось во мгле.
И вдруг раздалась яркая и болезненная вспышка. Каин сильно зажмурился и схватился за голову. Чувство было такое, словно череп вновь лопнул, и из него выкачивали все содержимое. Виски пронзил режущий свист. Мир вокруг крутился. Палач ощущал гравитацию, чувствовал, что падает. До слуха, сквозь дьявольский писк, доносилось трепыхание его плаща на ветру.