А когда доходило до дела, то
потерявший всякий страх к смерти гвардеец Корпуса Смерти, превращал
не просто в холодный и точный инструмент, но и сгусток невероятного
рвения, которого можно было достичь лишь с помощью одновременного
использования тотальной индоктринации и религиозности. И всё это
снизошло на меня словно разразившийся средь бела дня град.
Каждый из нас был проектом Крига, в
каждого из нас закладывали тысячи и миллионы предпосылок, что
должны были сыграть свою роль в этот момент. И поэтому даже с
разорванными ногами кадеты ползли и устрашающе вопили, даже вдыхая
радиационную пыль через расплавившийся противогаз, они не оставляли
попытки выполнить приказ и казалось даже смерть здесь проигрывала,
ведь ничто не могло сломить тех, кого сломали сотни раз раньше и из
осколков создали пугающее совершенство.
– ПЕРЕ... КОНТР... ПЛЕНИЕ!!! –
прерывистый голос донёсся из вокс-ранца, лежащего рядом с телом
сержанта.
Точечно вёл стрельбу Тихий, работая
из-за угла блиндажа, к которому отступил. Он добивал тех, кого я
обездвижил и в это же время, добравшись до НЗ и вскрыв ящик с
гранатами, метал осколочную смерть Криворукий. Он даже не
выглядывал из траншеи и просто соединял запал и взрывчатку,
выдёргивал чеку и отправлял гранаты в сторону врага.
Наша оборона дрогнула, потеряла
целостность, но и штурмовая группа подошла к концу, дав мгновение
на передышку. Лишь мгновение, ведь к нам уже мчался новый отряд, не
давая возможности ни перегруппироваться, ни на зализывание ран.
Бесконечная война на истощение, так воевал Криг не щадя ни техники,
ни пехоты.
Батарея лазгана истощилась после
третьего выстрела в упавшего, но не потерявшего желание меня убить
врага. Так много трупов было вокруг... за эти жалкие крохи
территорий столько погибло. И ведь вне зависимости от итога они так
и останутся принадлежать Кригу и Империуму, что превращало
происходящее ещё в большее безумие. Но хор стали и огня снова
заревел над моей головой.
"Махарий" был всё ближе и казалось
ничто не могло его остановить. Сквозь рёв его двигателя я уже
слышал грохот сапог нового штурмового отряда. Но хоть и погиб
сержант, но последние наиважнейшие сведенья он отдать успел
передать. Враг был в упоре, позицию удержать было невозможно, а
значит из этой ситуации был только один выход достойный настоящего
солдата и уж тем более будущего гвардейца.