Путь занял всего десятка полтора
порывистых шагов, однако для меня они растянулись в вечность
отчаяния и болезненных воспоминаний. Казалось, гниль пропитала все
стены богатого жилища. Я знала, что она не передаётся с воздухом,
однако не хотела дышать миазмами разложения.
И страшно становилось от мысли, что я
тут так много всего потрогала... Ну, почему я не натянула лайковые
перчатки? Они остались в передней, ведь погода уже не такая
прохладная.
К дверной ручке кухни я уже не
осмелилась прикоснуться голой кожей, завернула руку краем подола.
Помещение для приготовления пищи в доме Даттона располагалось не в
полуподвале, как у нас, а в отдельной пристройке под стропильной
крышей. Окна здесь были шире, но света проливали совсем немного
из-за обвившего стены снаружи плюща.
В полумраке я заметила спасительный
выход и бросилась к нему, едва не споткнувшись о... Боги
милостивые... Пресветлая Дея, защити меня и сохрани...
Удержаться на ногах не получилось.
Внезапный испуг превратил мои колени в вату, и та оказалась не в
состоянии удерживать весь груз человеческой плоти вертикально.
Передо мной же распласталась другая
плоть. Тоже человеческая.
— Господин Даттон, божечки... —
пролепетала я будто девчонка, не узнавая собственный голос и вновь
невольно прижимая ладонь ко рту. Пальцы тут же в ужасе отдёрнулись.
И задрожали в ошеломлении и панике — на них осталась чёрная,
отвратительная грязь.
— Нет, нет, только не это... — Слова
срывались с губ, и те чувствовали мерзкий вкус, занесённый неловким
движением. В отчаянии я принялась стирать эту пакость рукавом.
Вторая, такая же грязная рука, уцепилась за край столешницы. Под
седалищем ощущалась холодная, гадкая влага, она пропитывала ткань,
подбираясь к коже. Не помня себя, я поднялась — задняя часть платья
изгваздалась в гнили.
На останки старика я старалась не
смотреть. Но этот запах...
Желудок подкатился к гортани.
Удержать завтрак внутри не получилось. Полупереваренные пирожки
устремились на и без того перемазанный пол. Рот пришлось снова
утирать. Глаза резало, они слезились, нос начал шмыгать, а рвотные
позывы не прекращались.
Нужно выбраться отсюда... свежий
воздух, хотя бы глоток свежего воздуха...
Я проглотила комок едкой желчи и
начала оттирать ладони полотенцем. Да, это уже бесполезно, но не
могу... не хочу прикасаться к себе такими руками. Нужно избавиться
от этой погани, стереть хотя бы видимые следы, чтобы не пугать
прохожих. И немедленно сообщить в Орден. Да, правильно, они же
помогут, ещё не слишком поздно. Нужно успокоиться, взять себя в
руки...