Вот это пренебрежительное “Мирка” на фоне “Костеньки” звучит
очень отрезвляюще, я окончательно просыпаюсь.
— Мам, а ты зачем ему звонила?
—Узнать, как он съездил к тебе! У меня сердце не на месте, я же
переживаю за вас!
— Откуда ты знала, что он приедет?
— Мы вчера разговаривали. Я рассказала, как ты переживаешь
сильно и что на даче окопалась.
Так вот откуда ветер дул. Не то чтобы я удивлена, с тех пор как
я познакомилась с Костей, мне всегда казалось, что она любит его
чуточку больше. Всё равно неприятно, что ради чужого человека мама
задвинула меня и мои чувства на второй план. Так бывало и раньше.
Но когда я истекаю кровью, а она остаётся на стороне моего врага,
слова ранят ещё больнее.
— Зачем? Мам, ну зачем, скажи, пожалуйста? Я же тебе говорила,
что не хочу его видеть, — слишком резко пытаюсь встать с кровати и
разбрызгиваю воду.
— А затем! — припечатывает поучительным тоном и продолжает на
одном дыхании говорить совершенно ужасные вещи: — Ты не дури!
Четвёртый десяток уже. У тебя мужик богатый и любящий. Ну, сглупил
он, поддался порыву. Но не портить же из-за этого отношения! Девок
может быть много. Но ты же жена! Потерпела бы. Всё равно к тебе
вернётся! Гордость — это прекрасно, можно из него даже верёвки
вить. Пускай побегает, извиняется. Но недолго! Если одна
останешься, есть что будешь? Ты же ни разу на нормальной работе не
работала. Всё бусы да перья твои!
— Мам, я отлично зарабатываю и без поездок в офис с восьми до
пяти. Я люблю своё дело, — себя защищать нет никакого смысла, но
вот тут я промолчать уже не смогла.
— Вот если бы у вас дети были, быстро бы назад побежала! С
малышом в бусах долго не покопаешься! Все твои заработки быстро бы
закончились.
— Но у нас нет детей. И уже не будет. Мама, пожалуйста,
хватит.
— Что значит хватит?! Ты что себе думаешь? — её голос срывается
на визг.
А я отбрасываю телефон на постель. Пускай выскажется. Но без
меня.
Динамик хрипит на половину комнаты. Не могу это слушать. Достаю
из комода чистую пижаму, уютные носочки и, перепрыгивая через кучки
разбросанных материалов, выхожу из комнаты. Мне в спину звучат
крики, но я плотно закрываю за собой дверь.
Трубку положить было бы ещё страшнее. Мама если начинала
ругаться, то давила как танк, до конца. Всегда. Нельзя было просто
отключиться. На этом никогда не заканчивалось, с этого всегда
только начиналось.