В Компьени Людовик поинтересовался у
матери – а вскую ли вообще и собирается ли она мириться с первым
министром. «Несть ему прощения, скотыняке! – завопила в ответ
страстная итальянка. – Да я ему…»
…в общем, мы уже поняли, что позиция
королевы-матери не изменилась и составляла всё то же «Или он, или
я!»
Людовик хлопнул дверью и пошёл
спрашивать у своего совета – что, собственно, выше, сыновий долг
или государственный. Совет, поглядывая на разбушевавшегося короля,
заверил, что государственный, конечно. В конце встал расстроенный
кардинал и сказал, что ему очень-очень жаль, но… как бы это
сказать… у нас тут королева-мать, которая будет строить интриги
против короля и пытаться грохнуть первого министра. Может быть, мы
её… того… в ссылочку, а?
– В ссылку! – согласился Людовик и
хлопнул дверью повторно.
«На фиг!» – не согласилось мудрое
эхо.
Поскольку Мария Медичи что по статям
своим что по всему остальному была примерным эквивалентом ядерной
бомбы – стеречь такую красоту пришлось аж восьми полкам солдат.
Король передал матушке, что потом определит – где ей жить, и уехал,
даже не полобызав на прощание.
«А мне и тут хорошо», – хищно сказала
Мария Медичи и начала заниматься интригами и готовить побег. В
общем, последняя встреча сынка и мамы прошла очень не очень.
Ещё хуже прошли попытки Марию Медичи
из Компьеня извлечь и направить в более отдалённое место ссылки.
Отмазкам королевы-матери мог бы позавидовать интроверт, которого
друзья настойчиво зовут на шашлыки. «Денег нет», «Ой, что-то
здоровье не то», «Ой, там чего-то дороги плохие, не проехать», «Фу,
тот замок мне не подходит, можно другой?» – а когда королю всё-таки
надоело слушать отмазки, прозвучало финальное: «И вообще, у меня
лапки, и никуда я не пойду, ты меня оттуда за волосы потащишь!»
Такое упорство объяснялось тем, что
Мария Медичи уже списалась со своими сторонниками и готовилась к
мгновенному броску: окопаться на окраинах Франции, встретиться с
сынулей-Гастоном, который к тому времени сбежал аж в Испанию, и
вместе замутить восстание против Ришелье.
Доверчивый Людовик в знак доброй воли
ещё и убрал из города войска. Так что мама-королева просто вышла из
дворца и села себе в карету, оставив стражу с носом и
ошеломительной легендой: «Да это просто придворная дама на свидание
едет».