Людовик и Ришелье переглядываются и
пытаются Месье задобрить (потому что дешевле купить его, чем
устраивать гражданскую войнушку с наследником престола). Потому
Месье не только выходит сухим из воды – после каждого заговора у
него прибавляется земель и денег. Потом Гастону становится скучно,
и история повторяется.
По заговору де Шале мы примерно уже
всё это видели, но после «дня одураченных» Гастон решил выйти на
новый уровень. Поорав под окнами Пале-Кардиналь («Там март, что
ли?» – «Нет, там Дитя Франции Ришелье ругает») – Гастон рванул
просить помощи прямиком у испанского короля и герцога
Лотарингского. Наделав при этом изрядной шумихи: наследник
французского престола внезапно объявляется на землях вероятного
противника! К тому же ещё и с воплями: «Мне нужны ваши деньги, ваша
армия, ваша одежда и мотоцикл, я пойду воевать с
тираном-Ришелье!»
– А как там насчёт ключа от квартиры,
где деньги лежат? – поинтересовался Карл Лотарингский, который тоже
отличался повышенным духовным родством с избранными народами. – Вот
ежели ты, скажем, на сестре моей женишься…
Проект «женитьба» Гастон обещал
рассмотреть. А пока что сгонял гонца к маме в Нидерланды, попросил
мелочёвку на боёвку («Вам всего 100 тыс., а я с Ришелье воевать
пойду!») и в короткие сроки навербовал себе внушительную армию в
Лотарингии: наёмники Валленштейна + солдаты герцога Лотарингского,
всего больше 20 тыс. человек. Причём, на секундочку, Валленштейну
было обещано, что он сможет сохранить за собой все французские
города, какие захватит (очень патриотично).
Радужному плану помешал плохой
патриот и католик Ришелье, который уже успел договориться со
швейцарскими протестантами. После упредительного протестантского
«кусь» герцог Лотарингский со всей своей армией вспомнил, что ему
срочно надо… надо, словом – и Гастон остался без защиты, с
огрызками от армии, в целом ощущая себя старухой рядом с корытом в
сказке Пушкина.
«И куда б остатки армии деть? –
занервничал Гастон, озираясь по сторонам. – Наёмников жалко – за
них деньги плочены! О, вон мама в Нидерландах, а пойду я к
маме!»
– Не-э-э-э-э-эт! – драматично
возопила нидерландская инфанта, которая рада была приютить бедную
королеву-изгнанницу, но вот её мятежный сыночка да с войсками – это
уже как-то нехорошо пахло войнушкой, а из Франции же слышатся
боевые мявы и звуки точения когтей!