На досуге кардинал опять впал в
меланхолию и собрался было помирать. И, возможно, успешно бы помер,
обескуражив заговорщиков. Но тут ему таки принесли копию заговора,
отчего Ришелье восстал, начал молиться и пить бульон. А потом пошёл
к королю и предложил всех казнить.
Ну, ладно, Гастона не казнить, он же
Дитя… стоп, не Дитя. Тогда свидетель, а то документ-то только в
копии сняли. А королева… нет, ну вы что, королева не участвовала,
нет-нет-нет, она-то молодец!
В общем, счастливая Анна осталась со
своими сыновьями, несчастливых заговорщиков арестовали, а к Гастону
Орлеанскому наведался кардинал с вкрадчивым:
– Я только спросить…
И это был уникальный случай, когда
герцогу достаточно было просто молчать или бубнить «Не знаю ничего,
ничего не знаю». Но Гастона, что называется, понесло так, как
товарищу Бендеру не приснится в страшном сне. Принц наговорил на
двадцать страниц, всё подписал и торжественно поклялся, что
замышлял шалость и только шалость. И больше не будет.
У Гастона Ришелье отжал право на
регентство – в случае смерти Людовика, бешеной яжмамке Анне он
доверял гораздо больше.
А Сен-Мар и де Ту лишились голов.
Причём, последний вообще по-глупому – он-то друга отговаривал и
предупреждал, что о заговоре уже торговки на базаре судачат. А
Сен-Мар то ли до конца не осознавал, во что вляпался, то ли думал,
что его выручит король. Это он думал зря, потому что к тому времени
король от своего фаворита уже устал сильнее, чем от Ришелье. Потому
что носится тут под ногами что-то нахальное, дерзит тебе и
уважаемым полководцам, совет разбрасывает, как крепости брать. В
общем, Людовик и его фаворит всё больше ссорились, а Сен-Мар
хорошие отношения с королем только изображал – для заговора надо
было.
Померли Сен-Мар и де Ту исключительно
достойно, в народе очень плакали, потому что – красивые, молодые,
полезли сносить бошки кардинальской гидре… ну, что ж вы так нелепо,
так глупо-то!
– А погодите-ка, – сказала на этом
месте кардинальская гидра. – У меня тут, кхе-кхе, идейка, кхе-кхе.
Ита-а-ак, это ещё не глупо и не нелепо. Следите за руками…
В общем, через три месяца после казни
Сен-Мара и де Ту кардинал Ришелье взял да и помер, затроллив всех
решительно и окончательно.
При французском дворе времён Людовика
ХIII все жутко любили что-нибудь коллекционировать. Сам Людовик,
например, собирал специальности и одинаково ловко писал балеты,
подковывал лошадей, шпиговал дичь и составлял духи. Гастон
Орлеанский коллекционировал неудачные заговоры и практиковал
челночный бег между сторонами вооружённых конфликтов. А поскольку
кардинал Ришелье был со всех сторон незаурядный – у него были самые
интересные коллекции. Помимо кошек, предметов искусства и врагов,
он собирал болезни. Правда, непреднамеренно, но зато очень, очень
успешно.