На моменте почти-что-женитьбы
неаполитанский папа понял, что надо что-то делать, за ухо притащил
разгулявшееся дитятко на родину и усадил за юридические практики.
Попутно Мазарини начал посматривать в сторону военной карьеры, но
как следует повоевать ему так и не пришлось. Хитровыдуманный
молодой человек очень быстро прогрызся до должности папского нунция
и тут же оказался по уши в войне за Мантуанское наследство.
Франция и Испания тогда стояли на
пороге хорошей разборки и уже выставили войска и закатали рукава,
желая надавать друг другу во щи. О том, что отец Жозеф в Регесбурге
уже немножечко договорился о мире, никто не знал по причине
отсутствия современных месседжеров. А теперь вообразите эту картину
в духе голливудских блокбастеров: две армии пафосно стоят друг
напротив друга, хмурят брови и скрипят потёртыми седлами, и сейчас
начнётся, как в песенке советского де Тревиля – «Кровопролитье,
кровопролитье!». И тут в момент наивысшего напряжения между армиями
на коне пролетает с непонятной бумажкой Мазарини, завывая:
«Ребята-а-а-а-а, давайте жить дружно!» (ну, вообще-то, он кричал
по-латински: «Мир! Мир!» – но эффект был примерно тот же).
– Такой эпик испортил, – сказали
армии, на прощание грозно поскрипели сёдлами и разошлись
восвояси.
А кардиналу Ришелье Мазарини сразу
понравился, потому что не каждый въезжает в историю на коне. А мир
кардиналу Ришелье не понравился, потому что там было написано «Не
бить испанцев», а кардинал уже как-то и настроился.
В общем, главное было сделано:
Мазарини таки узрел свой образец для подражания. И попёр к идеалу,
как броненосец (который корабль, а не зверь, но и как зверь
немножко тоже).
В следующие годы Мазарини осел во
Франции, остепенился и полюбил кошек. Ришелье старания фаната
оценил и для полного сходства выбил для Мазарини кардинальский сан.
Заодно познакомил с королевой Анной (верно рассудив, что вот,
сплетничают про любовь кардинала к Анне, ну так и почему бы и нет).
А незадолго до смерти Ришелье так и вообще назначил Мазарини своим
преемником и рекомендовал его всем-всем-всем, а особенно
Людовику.
Людовик Мазарини в совет ввёл, а
делать первым министром не спешил. Он вообще в последние месяцы
жизни принялся трепетно уничтожать всё сделанное Ришелье. Например,
помирился с Гастоном и признал его брак, вернул братишке право на
регентство. Все ждали, что Людовик помирится и с Испанией и под
конец простит госпожу де Шеврез, но король слабеющей рукой показал
в сторону соседнего государства шиш, обозвал Шевретту дьяволом и
помер, в общем, вполне самим собой.