Хотя поднагадить Франции немножко да
умудрился. Поскольку в завещании учредил регентский совет над
наследниками и назвал его Непременным. То есть, королева Анна –
она, вроде бы, регент, но по каждому решению НЕПРЕМЕННО должна
просить одобрения у совета из четырех человек. Состав совета
прекрасно делился на «партию ришельистов» (Мазарини, Шавиньи) и
«партию подгадистов» (Гастон и Конде).
– Ахаха, ахаха, – дружно сказала
высокая аристократия и начала лузгать крутоны с круассанами в
ожидании неминуемого падения Мазарини. А там уж открывались
прекрасные возможности манипулирования Анной и пересмотра политики
(в сторону обширных личных благ).
Но через четыре дня на заседании
парламента встал канцлер Сегье (тот самый, который был верен
кардиналу и который, как мы помним, как-то вынужденно тянул руки к
королевскому третьему размеру) и потребовал завещание Людовика
переписать, а предоставить королеве как регентше неограниченную
власть. Что и было сделано (и чья это красная сутана торчит из
этого решения?).
Анна тут же назначила Мазарини первым
министром.
– Ауы-ы-ы-ы!! – взвыла французская
знать, подавившаяся крутонами с круассанами.
Тут как раз явились с французской
Колымы все, кого злобный Ришелье активно ссылал во французский
Гулаг. Ссыльные увидели возвышение Мазарини, прореагировали на
красную мантию как бык на тряпку и побежали мутить «заговор
высокомерных». Ну, потому что они тут все такие белокостные и
голубокровные, а тут какой-то макаронник, шоб он ел пиццу с
ананасами и спагетти с кетчупом.
Больше всего про спагетти с кетчупами
неистовствовал де Вандом, он же герцог де Бофор, он же внук Генриха
IV от внебрачного сына, он же тоже друг королевы Анны, но меньше,
чем Мазарини. А зависть, как известно, дело плохое.
К заговору живо подтянулись все
хорошо известные личности: герцогиня де Шеврёз, герцог де Гиз и
прочие уже почти что профессионалы («Ой, с прошлого заговора против
Ришелье не видались!» – «Да, надо чаще собираться как-то»). По
ночам заговорщики плакали в подушку о своих феодальных привилегиях
и видели в приятных снах сепаратный мир с Испанией – в общем, всё
как обычно.
План тоже был прост: «Сначала мы
попросим королеву назначить канцлером нашего ставленника, ну а
потом как-нибудь под Мазарини подкопаемся, ну или… да-да, точно,
ля-ля-ля-ля-бум-бум». Единственный просчёт в этом логичном
сооружении, надёжном, как швейцарские часы, находился в долгом
отсутствии всех участников заговора при дворе. То есть заговорщики
думали, что Анна и Мазарини – они как бы в очень хороших
отношениях, а те были просто в отношениях.