Последовал эпический бздыщ с высылкой
заговорщиков в разные стороны, из-за чего Шевретта завязла в Туре,
де Бофору пришлось бежать из Венсенского замка (а Дюма – писать об
этом), Конде тоже уехали от раздачи подальше, и все принялись
стонать о том, что вот, всякие там итальянские кардиналы точно
одержимы духом Ришелье, опять же, котиков любит, подозрительно.
А Мазарини вздохнул было спокойно, но
ненадолго. Следование духу патрона его иногда всё-таки подводило
(ну, и еще страна таки который год вела войну), потому приходилось
повышать налоги. А тут ещё из Англии повеяло буржуазной революцией,
ремесленники, торговцы, крестьяне объединились с парламентом – и
бахнула Фронда.
Фронда проходила весело и задорно, с
баррикадами и бегством королевы с принцами и Мазарини из Парижа.
Народ ударился в повальное литературное творчество и стал сочинять
памфлеты против Мазарини, и насочинял на целый новый жанр –
«мазаринады». Между прочим, когда их попробовали подсчитать, то
насчитали больше 5000. На минуточку, в некоторых, особенно
графоманских – было по 80 листов! (Лев Толстой смахивает слезу,
повторяя шепотом «Да вы ж мои хорошие, уважили»).
Бофор, который к тому времени уже
убежал из Венсенского замка, начал руководить восстанием и заслужил
титул «короля рынков» («За базар ответишь!»). Туда же подтянулся
Великий Конде (тут всё по списку – любимец женщин, вояка, принц
крови и – добиваем – он еще и Монморанси). К движухе, по некоторым
сведениям, подключился даже граф Рошфор (потому что Мазарини завёл
себе своего Рошфора, а оригинал не смирился с копией).
Все читали мазаринады, обсуждали – а
не казнить ли вообще королеву и сына (а чо, в Англии прокатило),
произносили речи и строили баррикады, и вообще, очень душевно
проводили время. Тем временем Мазарини подписал Вестфальский мир,
закончивший Тридцатилетнюю войну. Королева и Мазарини подтянули
армию, наскребли деньжат, подкупили Конде, и он осадил Париж, где
были его бывшие сторонники (он Великий и вообще, Монморанси, ему
можно). После этого решительно все стороны обалдели, помирились и
затаились, но ненадолго.
Очень скоро Конде решил, что ему
мало. Потому что он же Великий, да и вообще, Монморанси. Потому он
решил намутить свою собственную Фронду, блэкджеком и шлю… кхм, с
Тюренном и госпожой де Шеврез. В общем, второй заход обозвали
«Фрондой принцев», поскольку туда опять подтянулись все хорошо
известные нам личности с хорошо известными мечтами и
требованиями.