– Вы бы её реакцию видели на очной ставке.
– Погоди, зачем ты проводила очную ставку между Никифоровым и
Рубцовой? – прокурор хмурится и пристально вглядывается в лицо
Вероники.
– Ну, так получилось, – пожимает она плечами.
– Вероника, у тебя хорошая статистика, но мне совершенно
неинтересно, чем там Никифоров торгует. Мне нужна моя дочь, – он
говорит тихо, но в каждое слово будто молотом по голове бьёт. Так
ощущает Вероника.
– Но…
– С чем ты в суд пойдёшь? Со странной реакцией Рубцовой на слова
Никифорова? Это вообще не твоя подследственность, если уж на то
пошло.
– У меня… версия, – робко произносит Кассицкая. – Что если
наркотики хранились у Рубцовой дома, их нашла Катя и отравилась, а
они, все трое, спрятали тело. И если я найду в квартире Рубцовой
вещество…
– Катя жива, – цедит сквозь зубы Серебряков.
Вероника прикрывает глаза, вся сжимается в комок и
произносит.
– Я хочу проверить эту версию, – твёрдо заявляет она.
– Ты не сможешь официально провести обыск. У тебя нет оснований.
Но ты можешь провести осмотр жилища, а хозяин жилища добровольно
выдаст предметы, которые могут иметь значение для уголовного
дела.
– Рубцова не согласится. Она что-то скрывает и намеревается
скрывать это дальше.
– Это моя квартира. Я оставил её Ане после развода, но по
документам квартира принадлежит по-прежнему мне.
Он молчит некоторое время, разглядывает бумаги.
– И что вы предлагаете? – не выдерживает паузы Вероника.
– Мы проведём обыск. Только ты и я. Без протокола. Не нужно это
ни тебе, ни мне. Я уверен, что Аня не могла убить Катю. Может, она
не самая лучшая мать, ей не хватает образования, она из другого
социального слоя, но это не значит, что она могла хладнокровно
убить собственного ребёнка.
– Мне тоже не хотелось бы в это верить, но её связи…
– Тебе просто недостаёт опыта, – Серебряков выдавливает
снисходительную улыбку. – Хорошая девочка из хорошей семьи. Никогда
не испытывала нужды. Имела возможность получить образование и
хорошую работу по специальности. Но не всем так повезло. И это не
значит, что они плохие люди. Просто менее удачливые. Мы не равны.
Изначальные условия не равны. Но вешать всех собак на того, кто
оказался в социальном дне, неправильно.
– Я и не собираюсь… – возражает Вероника.
– Аня была человеком иного круга. У неё иные привычки, иные
манеры. Но это не значит, что она плохой человек. Просто не суди
поверхностно. Иногда самые образованные и воспитанные с виду люди
совершают самые неприглядные поступки.