Два ближайших солдата лишились сначала рук, затем голов. Не
прекращая работать Ерхом ни на мгновение, я только раскручивался в
смертельном танце.
Ерх тоже был доволен моей безумной выходке и издавал эманации
радости и благоговения от битвы! Ему нравилось то, что я показывал,
и в ответ он делился со мной силой!
Да, оказалось, он и такое может – ускорять и без того быстрые
движения и меняя собственный вес для более комфортной битвы!
Например, когда я замахивался, он становился легче пера. Но стоило
мне обрушивать клинок, как он моментально увеличивал свой вес и
приносил больше урона.
– Воу! А ты крутой! – хвалил я меч, стараясь повышать его
самооценку.
Еще два солдата полегли в бесславной войне против четырех
человек. Но это не мои проблемы. Им было приказано убивать
невинных, а значит, и жалеть их не стоило.
Еще трое получили три детальке в голову. Мой кровожадный питомец
раскрутился у них в черепушках как миксер, и тоже оказался вполне
доволен происходящим. Для него это было что-то вроде игры.
Нифига себе игры! Но чем бы дитя не тешилось, пусть только
убивает плохих дядь.
Когда же осталось всего четыре солдата, мне уже не нужна была
поддержка Болванчика и Лоры. Только замедление времени и все.
Я лениво отбивал пули, пока у них не закончились патроны.
– Ну наконец-то! – выдохнул я. – А то мне казалось, что они у
вас бесконечные!
– Пошел ты! – откинув автомат, один из солдат вытащил кинжал.
Остальные последовали его примеру. – Сейчас посмотрим, каков ты в
ближнем бою!
Я не видел лица за балаклавой, но мне казалось, он сам не понял,
что сморозил.
– Мужик… – я даже ненадолго впал в ступор. – Я только что мечом
отбивал выстрелы двадцати твоих ребят, и ты хочешь проверить меня в
рукопашном бою? Серьезно?
– Да, серьезно, – передразнил он, как маленький ребенок.
Собственно, а что им еще оставалось делать? Умереть в бою, или
сбежать. Вариантов больше нет.
Но меня смутило, что остальные солдаты подошли к номеру той
парочки. Как я это понял? Эта дура-баба сама открыла дверь, думая,
что это полиция или спасатели! Толкнув ее в пышную грудь, солдаты
ввалились в ее номер. Все двадцать! И раздались выстрелы!
– А вот это уже плохо! – моментально став серьезным, я забыл о
противниках и побежал в номер.
Конечно, четверка попыталась преградить мне дорогу, но с первого
удара я обезоружил солдата, выхватив у него кинжал и воткнул ему в
голову. Затем с разворота поднырнув под руку, я вогнал клинок в
подбородок и провернул. Тут же вытащив нож, я полоснул по шее
третьего и, не сбавляя вращения, вонзил лезвие в глаз четвертому.
Все это происходило практически на бегу, так что я немного потерял
во времени!