Стрельба прекратилась, и у меня на душе стало очень тревожно! Я
не успел! Два невинных человека умерли зазря! Если это так, то
каждый солдат в том номере не заслуживает быстрой смерти!
– Миша… ты рано злишся, Миша! – кричала Лора.
И вот я выбиваю дверь номера и вижу…
Все вокруг в ошметках тел. Кровь, кишки, оторванные конечности
двадцати солдат раскиданы по всей комнате. В центре стоит мужчина в
когда-то белом костюме. В руках широкополая шпага, как у
французских мушкетеров.
Это тот самый, который был с женщиной? Она тоже цела. Сидела,
забившись в угол.
– Дорогая, ты в порядке? – мужчина наклонился и пригладил свои
тонкие усики, испачканные в крови. – Прости, ты не должна была
этого видеть.
Но спутница не отвечала.
Его лицо казалось смутно знакомым, но из-за крови, не получалось
разглядеть. Но эти усики…
– Мужик, как тебя зовут? – выдохнул я, заходя в номер.
– Прошу прощения, молодой человек, – он сделал незаметное
движение, и меня чуть не разрубило пополам.
По крайней мере должно было, но рефлексы еще при мне, и я
заблокировал удар Ерхом.
– Зря ты это сделал…
– Вот уж не думал… – он повернулся ко мне и впервые посмотрел на
меч. – Ерх? Что? Пацан, ты кто такой?
– Кузнецов.
– Кузнецов? – он сделал пару шагов, и из его глаза покатилась
одинокая слезинка. – Я Лермонтов. Михаил Юрьевич… Прости, что
напал.
Такого поворота событий я никак не ожидал. Мужчина не выглядел,
как многовековой старец. Но он, по крайней мере, куда моложе тех,
кого я встречал до этого из отряда царя.
– Кто? Какой, нахрен Лермонтов? – взвизгнула девушка, которая до
сих пор не поняла, что ее спасли от неминуемой смерти. – Ты мне
врал? Вацлаф? Какой Михаил? Что тут происходит?
И она продолжала лить бессвязный поток слов, пока добрый
Лермонтов с милой улыбкой не дал ей легкую пощечину.
– Полегчало? – спросил он.
– Немного, – кивнула звезда эстрады. – Это покушение на меня!
Однозначно! Директор театра, из которого я ушла! Это его рук
дело!
Михаил Юрьевич только вопросительно посмотрел на меня, а я
помотал головой.
– Нет, тебе повезло, это не по твою душу, – погладил он ее по
щеке. – Но должен признаться, я не Вацлаф, и не ярл, и вообще не из
этой страны. Меня зовут Михаил Юрьевич Лермонтов, и родился я в
Российской Империи.
Девушка только продолжала хлопать глазами и открывать рот, как
рыба на берегу.