Он
пресек беседу, когда я поведала ему о разговоре с Ингой накануне вечером в его
отсутствие.
—
Я уверен, тебе послышалось.
Когда
я робко настояла на своем, Игнат с грохотом захлопнул крышку ноутбука и
помассировал виски. После возвращения домой он проигнорировал ужин и сразу
поднялся в свой кабинет. И у меня автоматически аппетит пропал — я хотела,
чтобы мы поели вместе. Наедине. Готовила, конечно, не сама, но сервировала и
украшала стол свечами я. Надеялась смягчить его лаской, а заодно воззвать к
здравому смыслу и напомнить: кое-кому
здесь не место.
—
Влада, я дьявольски вымотался за день, — от стен, облицованных африканским
черным деревом, отскочило рикошетом его ворчливое замечание. — И вместо того,
чтобы помочь мне расслабиться, или, по крайней мере, не донимать фигней, ты
полощешь мне мозг. Снова.
Я
несмело подняла голову и устремила на мужа боязливый взгляд. До некоторых пор
моим главным страхом было показаться ему чересчур навязчивой, досаждающей. Но
почему, черт подери, это должно работать в одностороннем порядке?
—
А я здесь, по-твоему, как на курорте? — парировала я. — С твоей бывшей под
боком, открытым текстом грозящей испортить наши отношения…
Из-под
полуоткрытых век на меня устремились потемневшие до бездонно-чернильного
оттенка глаза, обрамленные густой смолистостью ресниц. Ладони Игната,
покоившиеся на краю отполированного массива камерунского Зебрано (его
письменного стола), сжались в кулаки и соскользнули вниз, исчезнув из поля
моего зрения.
—
Что из моих слов: «Инга не задержится здесь надолго» ты не усвоила, дорогая? —
нарочито ровным голосом поинтересовался муж.
—
Мне некомфортно рядом с ней, — моя нижняя губа предательски задрожала. — Мне
обидно, что ты на ее стороне и не желаешь слышать меня. Я ведь… — судорожно глотнула воздух. — Я не чужая.
Кресло,
на котором Игнат восседал, едва слышно скрипнуло, когда он поднялся с него и
направился ко мне. Обернул руки вокруг моих плеч, притянул к своей груди и одну
руку положил мне на затылок, принявшись поглаживать по волосам от макушки к
шее.
—
Конечно, не чужая. Ты — моя любимая, маленькая и глупенькая женщина.
Мне хотелось растаять…
—
Это не ответ, — с вялым сопротивлением я вернула между нами небольшую
дистанцию: чтобы видеть его лицо. Как и ожидалось, Игнат скривился. — Я, или
она. Выбирай.