Иштар читал, валяясь на кровати.
Лианы, зигзаги и спирали на его руках и плечах оживали, когда он
переворачивал страницу или брал другую книгу. Ракшад всем видом
показывал, что не замечает Малику. Наверное, поэтому она сидела
здесь вечерами: хотелось находиться рядом с кем-то и быть пустым
местом, слушать шуршание страниц и молчать. Ближе к ночи Малика
уходила, чтобы успеть добраться до спальни и на несколько
мучительных часов отгородиться от мира.
В этот раз в комнате Иштара было
холодно как никогда. При выдохе перед лицом клубился мутный воздух.
Дождь стучал по подоконнику, как град. Малика немного посидела в
уголке, глядя на брошенные возле кровати сапоги из шкуры серого
льва. Окончательно замёрзнув, взяла со стола кипу навигационных
карт — они давно лежали нетронутыми — и направилась к двери.
— Куда понесла? — спросил Иштар, не
отрывая взгляда от страницы.
— В архив.
— В топку.
— Почему — в топку? — опешила Малика.
— Это же карты.
— Они устарели.
— Уверен?
Иштар кивнул.
— Нет, — проговорила Малика. —
Историю сжигать нельзя. Я их спрячу.
Прижимая карты к груди, взялась за
дверную ручку.
— Мы не отрубаем детям пальцы, —
произнёс Иштар, продолжая смотреть в книгу.
Малика обернулась:
— Я читала ваши законы.
— Многим законам пять тысяч лет.
Ракшаде пять тысяч лет. Ты этого не знала?
— Знала.
— Мы не отменяем законы. Когда-то они
были нужны, сейчас — нет. Но это наша история. Историю сжигать
нельзя. — Иштар перевернул страницу. — У вас сотни святых. У нас
одна святая — женщина с именем Ракшада. Ты знала?
— Нет, не знала.
— Ваши святые — мученики. Наша святая
— воительница. Она выковала Ракшаду. И я горжусь, что моя
сверхдержава носит женское имя. Я ответил на твой вопрос?
— Да, ответил.
Иштар закрыл книгу, уставился на
обложку:
— Ты спрашивала, чем я горжусь. А чем
гордишься ты? Ваши мужчины насилуют мальчиков и спят с мужчинами.
Ты этим гордишься? Вы позволяете женщинам продавать своё тело.
Домов терпимости у вас больше, чем школ. Чем ещё ты гордишься? У
вас сотни тюрем, тысячи беспризорников и брошенных стариков. У вас
спят на улице и умирают от голода. Ты этим гордишься? — Заложив
руки за голову, Иштар вперил взгляд в потолок. — Если вдруг
начнётся война, ваши мужчины займутся мародёрством. Лишь единицы
будут воевать за дом, за клочок земли, за кусок хлеба. В Ракшаде
рядом с отцами и старшими братьями встанут малыши. Мы будем воевать
за отчизну. Мы готовы умереть за Бога, а вы убиваете друг друга
из-за богов. Вас сотрут с лица земли, а нас никто не победит.