— За что ты ненавидишь… — С языка
чуть не сорвалось «меня». — …Тезар?
— За то, что он есть.
Адэр глядел на сверкающие капельки в
чёрных волосах, на влажные ресницы и подрагивающие губы.
— Чего мы ждём? — тихо спросила
Малика.
— Думаю, куда ехать.
— Вы можете ехать куда угодно, а мне
надо в замок.
— Едем в Ларжетай.
— Я не поеду.
— Тайный советник должен быть рядом с
правителем.
— У тайного советника есть более
важные дела. — Малика выбралась из автомобиля и побежала к машине
охраны.
До нового года оставалось меньше двух
недель. Адэр не выходил из ратуши и редко покидал кабинет,
позаимствованный у старосты Ларжетая. Высший свет Краеугольных
Земель готовился к балам и увеселениям — Адэр готовился к самому
тяжёлому периоду в жизни.
По стране прокатилась волна
сокращения штата государственных служащих. Ещё полмиллиона
безработных. «Мир без насилия» продолжал сваливать на границе
ящики, мешки, коробки. Где-то голую землю сковало морозом, где-то
хлестали ливни, и, чтобы спасти груз, на его доставку хотя бы до
ближайших складов были брошены все силы.
Из семнадцати отвергнутых стран
только две подписали договоры на поставку продовольствия. Две
крошечные страны — как насмешка над державой, в которой численность
населения в десятки раз больше. Мир готовился к праздничному
застолью — в Грасс-Дэморе ввели карточную систему на продукты
питания.
Юстина, Кольхааса и Лаела вызвали в
международный суд. Хозяева конфискованных предприятий решили не
тянуть с исками. Анатан вместе с работниками приисков откачивал
воду из шахт и котлованов. Фабрики и заводы работали вполсилы. Лишь
каменоломни гремели в полную мощь, и вокруг искупительных поселений
росли горы никому не нужного щебня.
Мир уверенно шёл в светлое будущее —
Грасс-Дэмор семимильными шагами приближался к преисподней.
В актовом зале ратуши собрались две
сотни человек. Раньше они не встречались и теперь знакомились,
хвастались успехами, обменивались адресами и номерами телефонов, но
упорно молчали о том, что видели по дороге в столицу нищей
страны.
— Правитель Грасс-Дэмора Адэр Карро,
— прозвучал от порога голос.
Люди встали. Караул открыл двери.
Чёрный зверь в кожаном ошейнике с золотыми вставками пробежал между
рядами, запрыгнул на сцену и, сверкнув красными глазами, замер
возле кресла. Публика настолько была ошеломлена видом мощной
собаки, что не сразу заметила вошедшего в зал правителя. Люди не
знали друг друга, но все до одного знали сына Великого Могана и
теперь рассматривали его с профессиональной жадностью. Изменился…
Сильно изменился. И дело не в раздавшихся плечах, не в решительной
походке и не в тёмно-синем костюме военного покроя. Взгляд — ранее
пренебрежительно-насмешливый — стал жёстким. Брови — в прошлом
надменно приподнятые — изогнуты строгой дугой. Губы — когда-то
презрительно искривлённые — крепко сжаты.