Малика сняла капюшон, встряхнула
волосами:
— Нас теперь не кучка несчастных и
отвергнутых. Нас миллионы! И нас никому не сломать! Это наша земля.
Это наше море и наше небо. Хватит работать на Краеугольные Земли!
Хватит! Мы будем работать на Грасс-Дэмор! Мы будем работать так,
как умеют работать только грасситы! Мы сделаем всё, чтобы над нами
снова засияло солнце. Наша страна возродится! Её поднимем мы!
Потому что в груди каждого из нас бьётся сердце Грасс-Дэмора!
Малика вскинула кулак над
головой.
— Грасс-Дэмор! Грасс-Дэмор! —
скандировала она, и её кулак двигался в такт ударам сердца.
Над головами рабочих взметнулись
тысячи кулаков.
— Грасс-Дэмор! — заревела толпа. —
Грасс-Дэмор!
Мощный голос Малики перекрыл рёв:
— Заберём то, что принадлежит нам!
Покажем миру, на что способны грасситы! Мы больше не боимся. Пусть
боятся нас! Вперёд! И ни шагу назад! Вперёд! Грасс-Дэмор!
Вперёд!
И понеслось: «С дороги!» — «Ломай
ворота!» — «Круши забор!» Полетели камни, затрещали доски,
заскрежетал металл, раздался звон стекла. Адэр нажал на клаксон,
замигал фарами. Из передней машины выскочили стражи.
Адэр высунулся из окна:
— Вытаскивайте её! Живо! — Постукивая
кулаком по рулю и наблюдая за оголтелой толпой, шептал: — Раскроет
уста моруна. Откроются двери, рухнут стены. Рухнут стены… Откроются
двери…
Люди карабкались на забор,
раскачивали ворота. Откуда-то появился флаг Грасс-Дэмора. Толпа
заревела с новой силой и вдруг резко подалась вперёд — рабочие
прорвались на территорию завода.
Через несколько минут, которые
показались Адэру вечностью, Малика села в машину. Парень взвизгнул
как поросёнок, втиснулся между передними креслами и лизнул её в
щёку.
Адэр дал ей полотенце:
— Браво!
Малика вытерла лицо, проговорила,
стуча зубами:
— Вы неизбежное зло, с чьей орбиты я
никак не могу сойти.
Её дерзость ещё сильнее разбередила
сердце. Не надо было бросать замок. Не надо было уезжать без неё в
Лайдару. Разлука сыграла с ним плохую шутку.
Адэр утопил подлокотник в нише между
креслами:
— Иди ко мне, я согрею.
— Я не замёрзла. Это нервы.
— Иди, — сказал Адэр и положил руку
ей на плечо.
— Не надо меня трогать.
— Почему?
— Мне неприятно.
Адэр окинул взглядом опустевшую
площадь, разваленную баррикаду. Посмотрел на искорёженные ворота и
флаг Грасс-Дэмора над проходной: