- Как вы меня нашли? Что вам надо?
Где Шпайеры? – выпалила я. Такое ощущение, что он уже был у нас
квартире — слишком уверенно включил свет и радио, даже по сторонам
не оглядывался.
- Мне. Нужна. Вся информация, - чуть
ли не по слогам ответил Затлер, - и ты прекрасно понимаешь, какая.
Мне нужно знать все про будущее.
- Да я-то здесь причем?!
- Я все знаю про подмену, на которую
пошли Шпайеры, чтобы вывезти тебя из Союза.
- Так и спрашивайте у Шпайеров, вы же
с ними приятельствовали. Я им все, что знала, рассказала!
- У меня сложилось ощущение, что
Шпайеры недоговаривают. Да, рассказали про присоединение Австрии,
про войну, о том, что Данциг вернется в состав Германии, про
Геббельса, Розенберга, а потом выставили за порог, как бродягу
последнего.
Ну, так у тебя и вид сейчас не лучше,
чем у бродяги, - сердито подумала я.
- А вы не боитесь, что они сейчас
домой придут?
- Не придут!
У меня внутри все похолодело. Уж не
угробил ли он их?
- Да с чего вы взяли, что я от них
что-то скрываю?
- Я просто уверен, что ты морочишь им
голову, - осклабился Затлер, – сказки какие-то про сны, озарения. Я
этому не верю!
- Так это ваши проблемы, - хмыкнула
я. – Вы меня с дельфийским оракулом спутали? Он, кстати, вообще
загадками говорил. И зачем меня было хватать и связывать? У меня
нет для вас других объяснений, кроме инопланетного корабля!
Мои ответы, похоже, только разозлили
Генриха. М-да, хорошим психологом я никогда не была. Сначала он
соорудил кляп из полотенца, затем снял свой тяжелый ботинок с
резиновой подошвой и начал избивать меня, нанося удары по лицу и
голове. Из глаз непроизвольно брызнули слезы, и я пыталась прижать
голову к дивану, увернуться, но Затлер одним рывком возвращал меня
в прежнее положение и продолжал избиение. Через пару минут, которые
показались мне вечностью, он остановился, и, тяжело дыша,
спросил.
- Продолжить или будешь говорить?
Я с ужасом смотрела в его глаза. Да
он просто ненормальный! Что у него в голове, кем он меня вообразил?
Что мне ему сказать? В чем он хочет, чтобы я созналась? В итоге
отрицательно покачала головой. Пока боль можно терпеть. Где же
Шпайеры, где их черти носят? Он наверняка как-то смог их
задержать!
- Ты думаешь, что сможешь терпеть
боль и молчать? – словно прочел мои мысли Генрих. - А ты знаешь,
где я провел время после возвращения в Фатерланд? Буквально сразу я
попал под облавы на коммунистов, нас вылавливали по спискам, по
всей стране. Те из задержанных, кого обработали, сдавали всех
подряд. Каждую ночь штурмовики выезжали на задержания, громили
квартиры, кого-то убивали на месте, кого-то избивали до полусмерти
в присутствии близких, многих, как меня, держали сначала в казармах
СА, потом в Шпандау. Там нас каждый день водили на допросы и били!
Били просто так, чтобы поиздеваться! Брали не только коммунистов,
задерживали всех недовольных национал-социалистами: издателей,
романистов, врачей, депутатов, адвокатов! Потом я два месяца провел
в Ораниенбурге!