Во-вторых, он мал и в дворцовой
«росписи» слуг не значится. То есть при дворне прибывает «из
милости». Ну и потому, что способен делать что-то, чего другие
делать не могут. Например, пролезать в печные и каминные трубы и
чистить их «изнутре». Вернее был способен. Пока был
здоров. А вот сейчас со всех сторон как ни крути – нахлебник…
Что же касается времени, то попал он
в девятнадцатый век. В самое его начало. Потому что на дворе стоял
одна тысяча восемьсот третий год. Февраль месяц. Место же он узнал
и сам. Когда начал передвигаться. Павловский дворец! Правда, пока
не слишком напоминающий тот, в который они с внуком регулярно
приезжали.
Сейчас во дворце шёл активный ремонт.
Вернее, даже, стройка. Потому как часть его сгорела очень сильно.
Едва ли не до фундамента. А часть не очень, но стены и обои
настолько сильно пропитались запахом гари, что их тоже решили
разобрать и построить заново. Ну а хозяева – госпожа бывшая
императрица с младшими детьми, а также их воспитатели и всякие
приживалы на это время куда-то съехали. Но сильно меньше народу во
дворце не стало – тех, что уехали, заменили строители, главным
среди которых был архитектор Воронихин, котировавшийся среди дворни
невысоко. Потому как был сыном крепостного. А может и сам оставался
таковым. Тут мнения различались… Но при этом он умудрился поучиться
во Франции и Швейцарии. Блин, что-то не то всё-таки с этим
крепостным «рабством»…
Пока Данилка валялся, отходя от
порки, всё было более-менее. Его жалели, кормили, обихаживали прям
как какого барина, как, хихикая, сообщила ему девочка-судомойка. К
нему в чуланчик даже однажды зашла сама «барская барыня», то есть
ключница – самое главное лицо среди дворни! Зашла, посмотрела,
выслушала девчонку, которая таскала ему еду – похоже, её поставили
его обихаживать… да и так же молча вышла. На том всё и закончилось…
А вот когда он немного окреп – отношение тут же разительно
изменилось. Даже те, кто раньше жалостливо гладил его по голове и
пускал слезу при его виде, теперь грубо шугали его, стоило ему
только появиться в пределах видимости. Да ещё норовили затрещиной
наградить! А «чёрная кухарка» прямо заявила, что ежели он не
прекратит «дурь валять», то его быстро в деревню продадут.
Отчего-то дворня этого очень боялась… Или какому-то «Калякину». Эта
фамилия почему-то многих приводила в настоящий трепет. Особенно
молодых лакеев. А когда Данилка попытался выяснить почему, то
понял, что «европейские ценности» появились отнюдь не в двадцатом
веке. Да и на родной земле постарались укорениться не в двадцать
первом… Хотя говорить о подобном вслух сейчас считалось очень
неприличным.