Ясно. За меня встали только
ополченцы, примкнувшие к моему войску после Серенска.
- Бывает. Горожанам не за что меня
любить, или ненавидеть. Так что им смена одного князя на другого не
принципиальна. Кто погиб из моих близких? И как?
- Давай выпьем вина, - уклонился от
прямого ответа князь Юрий.
Что-то он тянет, зараза! Я и так
весь издергался уже.
- В городе была княгиня Анна, когда
его захватили.
- Что?!
Я вскочил и тут же ухватился за
столешницу, чтобы не упасть. Ноги дрожали и отказывались
слушаться.
- Что они с ней сделали? – Мертвым
голосом спросил у рязанца.
- Они? – Удивился тот. – Ничего.
Содержали с почётом, но не отпускали. Все же она была отличным
заложником, если бы ты оказался жив. Или если бы твои бояре
обложили город.
- Отчего же она умерла?
- Через три дня после захвата
прибыли к Стародубу два боярина, с большим войском и потребовали от
князя Ивана, чтобы он выметался. Тот в ответ предложил подождать
год и если ты не объявишься, то стол за ним, а пока он останется
сидеть в городе, а твои на своих землях. Если же ты вернешься, то
он уйдет во Владимир без боя. Бояре согласились, с условием, что
князь выпустит Анну Брячиславну.
Великий князь отхлебнул из кубка и
продолжил:
- Ударили по рукам. Когда Иван
вернулся в терем, то застал княгиню при смерти. Судя по всему, ее
отравили стрихнином. Характерные признаки. Начался розыск,
выяснилось, что пропала одна из приближенных княгини Агафьи,
зачем-то увязавшаяся с Кашей. Тело князь отдал боярам и объяснил,
что к чему. Но те не поверили и держат Стародуб в осаде. Продукты
пропускают, а вот выйти из города не дают никому. Ждут
тебя.
Я все еще не мог поверить в смерть
жены. Торопился домой, подгонял людей, лишь бы побыстрее ее
увидеть. А теперь все … Боль была невыносимая, но пришлось
сдерживать себя и не завыть по-волчьи. Юрий Ингваревич меня понимал
и отпустил отдохнуть, с дороги, выделив комнату в хозяйском доме.
Каждый день я объезжал своих людей, следил, чтобы у них было всего
вдоволь, а также, чтобы не наделали глупостей от безделья. Бачман
пробовал несколько раз посочувствовать, но я останавливал его и
переводил разговор в другое русло. Такое горе нужно переживать
самому, не пытаясь его разделить с кем-то.
Пятого декабря, поблагодарив
рязанцев за гостеприимство, выдвинулись в сторону Мурома.
Передвигались не спеша и добрались до него 11 числа. После Рязани
этот город не впечатлял. Побольше Стародуба, но не на много.
Останавливаться не стали и поехали дальше. Через три дня были в
замке. Пустым он выглядел, непривычным. Молча подошел Илья,
командовавший гарнизоном и стоял, переминаясь с ноги на ногу, не
зная, что сказать. Я отправил своих бойцов в лагерь, велел Муромцу
разместить половцев и их лошадей, а сам прихватив Бачмана,
пялившегося на непривычную для него громаду укреплений, нависавшую
над рекой, направился в дом. Там мы просидели до глубокой ночи,
наливаясь вином и почти не разговаривая.