– Это не самое страшное, что может произойти со мной, – ответила она дрожащим голосом, но высоко подняв голову. – Я не боюсь. К тому же, надеюсь, постоянно памятуя о том, что залогом его свободы служит чья-то шея, уважаемый Олли Таймон поостережется ввязываться в неприятности. Ведь так?
Олли осклабился, а Вейдок опустил голову.
– Истинно так, – сказал он за Таймона.
– В таком случае, не пора ли завершать беседу? – спросил судья торопливо. – Дела не ждут.
– Да, – медленно сказала Амелия. – Господин судья, я прошу еще минуту, чтобы поговорить с моим подопечным наедине.
– Как будет угодно, – ответил судья. – А я, в таком случае, откланиваюсь. Удачного вам всем дня. Будьте милосердны друг к другу и не грешите впредь.
Он ушел. Когда его шаги смолкли в темноте, леди Амелия приблизилась к решетке. Таймон оценил ее движение и немедленно ответил улыбкой:
– Ближе, дитя, сегодня еще не подавали завтрак.
Он показал клыки. Чернокожая телохранительница даже не почесалась. Видимо, не сочла угрозу серьезной. Юную леди действия Таймона ничуть не смутили. По выражению на ее симпатичном личике можно было явственно понять, что она о Таймоне не слишком высокого мнения.
– Магистр Найтл, – проговорила девушка, глядя на Вейдока.
– Имел ли я честь видеть тебя раньше, леди? – спросил Великий Магистр.
– Не думаю, – ответила леди Амелия. – Но я знаю тебя.
– Откуда же?
– Мой отец – Даниэль Лидс.
– Ах, вот в чем дело! – Вейдок изобразил на лице выражение глубокого понимания. – Это твой отец послал тебя?
Амелия Лидс запнулась.
– В некотором роде – да.
– Почему же твой отец не пришел сам?
– Это вас не касается.
Вейдок мимоходом сделал открытие: Амелия Лидс избегала лжи. Она предпочитала умалчивать и скрывать.
– Мой отец не предполагал, что придется вытаскивать вас из тюрьмы, – медленно проговорила Амелия. – Я всегда думала, что Великий Магистр Ордена Странствий и Поэзии никогда не станет устраивать потасовку в храмовом квартале незнакомого города.
– Иногда обстоятельства выше наших предположений, – ответил Вейдок просто. – Тебе, леди Амелия, полезно узнать, что я всегда с трудом смотрел на несправедливости, творящиеся у меня под носом.
– Вот как? По-твоему два избитых тобой прихожанина – это справедливо.
– Это были не прихожане, а хамы и разбойники, – как ни в чем не бывало, отвечал Вейдок. – Не спорю, разбойник может раскаяться. Тогда в храме ему самое место. Но если он разбойником остается даже в святом месте, не грех и приложить посохом по башке! В воспитательных целях!..