Но обычно все «верховные» лимузины пролетали по Арбату днём. И не очень часто. А тут – то ли в слишком уже поздний час, то ли в слишком ещё ранний. Да к тому же в таком количестве!
Отец, привыкший ко всяческим метаморфозам, задумчиво произнёс: «Это неспроста. Что-то случилось!».
И действительно, «что-то случилось».
Мы только заснули, ещё не увидев первый сон, как в дверь мягко постучал квартирный сосед. Это был очень милый, тихий человек. Вместе с женой-парикмахершей и сыном Гришей он недавно поселился в комнате напротив нашей, которую прежде занимал ответственный работник редакции «Правды», получивший квартиру, естественно, на улице «Правды». Наш новый сосед работал в той же «Правде» шофёром. А его «крупногабаритный» и уже достаточно взрослый сын Гриша в детстве перенёс, бедненький, менингит. И был он приветлив, но слабоват на головку. От своего диспансера Гриша где-то трудился, таская всякие грузы, чему способствовала его недюжинная сила, выраженная в крутых бицепсах.
А, кроме того, он с детской истовостью обожал кино. Постоянно ходил в соседний, через два дома от нашего, кинотеатр «Арс». Когда я его спрашивал: «Как фильм?» – он всегда отвечал: «Наши победили». И я в этом нисколько не сомневался. Может его отец был оттого тих и незаметен, что сын был, во всяком случае, внешне, уж слишком заметен.
По ночам сосед отвозил на аэродром во «Внуково» матрицы «Правды», с которых в областных центрах печатались свежие номера главного газетного рупора страны.
И вот, постучав к нам ранним утром, он просунул в приоткрытую дверь только что отпечатанный номер газеты, сказав: «Почитайте!» И добавил: «Берию арестовали». Мы вскочили, сон как рукой сняло. Стало понятно, после чего мчалась по Арбату кавалькада правительственных авто.
И это был следующий, после внезапного освобождения врачей, «отголосок» начинавшихся перемен.
Позже по Москве гуляла то ли байка, то ли реальная история. А, скорее всего, некая смесь того и другого.
Словом, шёл какой-то правительственный приём в Кремле или на Воробьёвых горах. Между прочим, расположившийся на этих горах «посёлок» руководящих партийных деятелей из каменных дач за высоким каменным забором жители насмешливо называли «Заветы Ильича».
Так вот: во время приёма, утверждала досужая молва, Никита Сергеевич, разгорячённый не только лёгким подпитием, а и присутствием каких-то зарубежных гостей, вдруг принялся рассказывать о том, как на заседании Президиума ЦК проходил арест Берия.