- Сирил, ты ли это? – воскликнул я и выбрался из автомобиля.
- Виктор? – произнес он с рассеянной улыбкой. – Я тебя не узнал!
Ты налетел как... как...
Он помахал рукой, будто не находя подходящего слова.
- Ветер! – подсказал кто-то. – Ветер стремительный, шторм...
эээ...
- Возмутительный! – предложил пожилой господин. – Или
предосудительный.
- Разве бывает предосудительный ветер? – тут же вмешалась
кудрявая девица, на лице которой сквозь слой пудры упрямо
просвечивали многочисленные веснушки. – Пусть будет
восхитительный!
- Ничего себе, восхитительный! – возмутился пожилой господин. –
Он едва нас не сбил!
- Но ведь не сбил же! – возразила девица, адресуя мне нежный
взгляд.
- Может быть, живительный? – предложил краснолицый толстяк, на
котором белый шарф смотрелся особенно странно.
У меня отлегло от сердца: похоже, с компанией все ясно, это
какой-то клуб доморощенных поэтов. Но что среди них делает мой
кузен? И что на этот счет думает моя любимая тетушка Мейбл?
- Сирил, садись в машину! – потребовал я таким тоном, что он
послушался без разговоров. – Скажи мне, что ты делал в такой...
своеобразной компании?
- И вовсе она не своеобразная, это прекрасные люди, творческие,
с огоньком! Если бы ты с ними пообщался, то сам бы понял, насколько
образно они мыслят, – обиделся Сирил и с пафосом сообщил: - Я
почувствовал прилив вдохновения! Вот, послушай… Природы вешнее
волненье, и дождь, как слезы, на окне. И я, застывший в
преклоненье, смотрю на дождь, остекленев!
Я поморщился. Уж лучше терпеть зубную боль, чем слушать стишата
кузена.
-Не понравилось? – огорчился он. – Ну ладно, тогда другой…
-Не надо! – попытался я возразить, но Сирил уже декламировал,
дирижируя рукой:
-Кровавый закат канул в моря, ночь наступает, луну теребя,
сердце мое сильно жаждет огня, но угасает, не видя тебя!.. Всем
очень понравилось, - добавил он, оценив выражение моего лица. –
Говорят, для начинающего очень даже недурно!
- Сирил, а если всерьез? – поинтересовался я, взглянув на
кузена, пытающегося принять одухотворенный вид – в меру его
разумения. Выходило плохо, прямо скажу. Хуже даже, чем стихи.
- Ну... – стушевался он, заметив мой скептицизм, и признался: -
Мама заявила, что мне надо заняться каким-нибудь делом!
- И ты решил, что вступление в поэтическое общество вполне
подойдет? – усмехнулся я.