И не успел никто опомниться, как этот странный тип набросился на
Таусенда, но, по-моему, с несколько иными намерениями, чем на
помятого юношу, отступавшего бочком под защиту толпы. Инспектору
силы не занимать, но дебошир был силен… ну да, как бык, и ревел так
же. Ничего другого мне в голову не пришло.
Завязалась безобразная потасовка, в которую никто не рисковал
вмешаться, и вот уже незнакомец принялся душить инспектора!
Кажется, кто-то побежал за констеблями, но пока еще они явятся!
Я увидел, как от пальмы в дальнем конце павильона спешит миссис
Таусенд, размахивая ридикюлем, и в этот момент вдруг вспомнил, что
сжимаю в руке отличную трость. Зайти к незнакомцу со спины было
проще простого, он ничего не видел по сторонам. Я коротко
размахнулся и… тяжелый набалдашник моей трости обрушился на голову
мерзавца одновременно с ридикюлем миссис Таусенд. Честное слово, не
знаю, кто из нас его уложил…
Поверженный драчун оказался на земле. Побагровевший инспектор,
потирая горло, повернулся ко мне и хрипло выговорил:
-С-спасибо, Кин…
Ну и разумеется, миссис Таусенд не нашла лучшего момента, чтобы
свалиться в обморок!
Невдалеке заливались свистки опоздавших к веселью
констеблей…
Происшествие это отравило мне все удовольствие от цветочной
выставки и погожего субботнего дня.
Инспектор Таусенд, отправив дебошира в участок под конвоем
констеблей, остался успокаивать супругу. Мне же пришлось
отправляться в полицейское управление, дабы изложить и подписать
свои свидетельские показания.
Сам инспектор сделать этого не мог, и не только потому, что с
точки зрения закона считался лицом пристрастным, а еще из-за того,
что миссис Таусенд никак не могла пропустить церемонию награждения.
Признаться, мне не понять такого тщеславия. Какая разница, оценил
ли кто-то мои достижения? Главное, что они есть!
В полиции меня встретили с распростертыми объятиями: к моим
услугам было кресло, больше напоминающее пыточное приспособление,
чашка слабенького еле теплого чая и приятнейшее общество инспектора
Деверелла. Этот милейший господин руководствовался принципом «Если
вы не подозреваемый – это не ваша заслуга, а наше упущение», и
держался так, будто подозревал меня в преступном сговоре с
драчуном, посмевшим напасть на инспектора Таусенда. Впрочем, до
применения физических аргументов он не опускался, а риторикой меня
не пронять. Я же упорно смотрел на Деверелла одним глазом, чем,
кажется, окончательно довел его до белого каления.