-А вы мне не поверили!
Через некоторое время мы распрощались, инспектор обещал держать
меня в курсе дела, но лучше не по телефону, а то телефонистки имеют
обыкновение подслушивать. Лучше уж он заедет по пути, пусть даже
это породит новые слухи о нашем преступном сговоре. На том и
сошлись.
Он уехал, а я задумался. Что-то общее было в наших историях. И
как, спрашивается, мне теперь доказывать, что я совершенно
невиновен? А может, и не надо? И от меня все отстанут раз и
навсегда? Но тетушка Мейбл этого не переживет, вынужден был я
признать… Значит, надо искать выход!
Пару дней я провел, как в раю: никто не присылал мне
приглашений, не звонил, не являлся в гости, и я мог полностью
отдаться уходу за моими крошками, явно соскучившимися за время
моего отсутствия.
На третий день грянула буря.
В дверь решительно постучали, а поскольку я как раз спускался
вниз, то застал момент, когда Ларример отворил неизвестным
гостям.
На пороге воздвиглась тетушка Мейбл, за спиной которой маячил
Сирил, нагруженный саквояжами, и я понял, что проблемы только
начинаются.
-Вик, мальчик мой! - произнесла она, царственным жестом вручив
Ларримеру лиловый зонтик, каковых (различных расцветок) у нее
имелась целая коллекция. - Мне все известно!
Ну разумеется, неужели же за столько времени до тетушки не дошли
бы слухи о моих прегрешениях! И что теперь будет, одному Господу
известно...
И тут только до меня дошло, как именно она меня назвала. Тетушка
Мейбл всю жизнь именовала меня "Виктором", с ударением на
последний слог на французский манер, и полагала сокращенные имена
уделом плебеев. Во всяком случае, у меня сложилось именно такое
впечатление. И тут вдруг — Вик... Ох, не к добру это...
-И кто только придумал подобную чушь! - продолжала она, снимая
шляпку и не глядя передавая ее Ларримеру. - Негодяи! Так опорочить
имя моего покойного брата и твое тоже... Да кто же поверит, что ты,
мой дорогой, мог натворить что-то подобное?
-Так все поверили, матушка, - вставил Сирил, гнусненько
ухмыляясь из-за ее спины.
-Помолчи, - приказала тетушка Мейбл, и кузен мгновенно умолк.
Ухмыляться, правда, не перестал, и понятно, почему: обычно-то все
шишки сыпались на него. А теперь оказалось, что все проделки Сирила
суть мелкие шалости по сравнению с моими прегрешениями! Ну, пусть
пока потешит душу... - Вик, милый, я прекрасно знаю, что ничего
подобного ты не совершал!