Значит, сейчас к Наташе реально
пришёл «Женя». Значит, Егор должен спасти её. Это существо не
утащит Женькину жену — и точка.
Монстр, кем бы он ни был, способен
действовать быстро. Пока он ещё только собирает жертв, но, судя по
прошлому разу, он может изменить пространство в считанные
минуты.
В спину летели крики Яковлева:
— Стоять! Я тебе запрещаю! Стоять!
Это приказ!
Егор, заскакивая в пивнушку, успел
слабо удивиться, с чего это старший Я-три вздумал ему приказывать,
но тут входная дверь распахнулась — и следом ввалился стажёр.
— Чего тебе? — нахмурился Егор, не
глядя на Петрова. В забитой людьми крошечной пивнушке он искал
взглядом Наташу.
Но нашёл не её.
— О, кого я вижу! — Женькин голос, а
интонации чужие. Женькины глаза, а взгляд чужой. — Здравствуй,
коллега! Скучал без нас? Или жил себе и радовался, а? Быть живым —
это же весело!
— Уводи людей, — бросил Егор стажёру
и начал проталкиваться к существу, бросая взгляды по сторонам.
Где же Наташа?
— Вот уж нет! — возразил «Женя». —
Второй раз этот фокус у вас не пройдёт!
И погрозил пальцем точь-в-точь как
тот мужик на барной стойке в том кафе.
— «Давай вечером с тобой встретимся,
поиграем в декаданс!» — пропел бывший коллега, незнакомо рассмеялся
и раскинул руки.
Егор рванулся ближе, сдёрнул с
браслета подвеску-снежинку, испещрённую сложной вязью знаков.
Кидать рискованно. Надо подойти вплотную.
«Женя» начал сводить руки — и воздух
вокруг знакомо и страшно задрожал.
На миг нахлынул отвратительный ужас
беспомощности: ничего не изменить, всё будет как тогда, только
пострадавших больше!
Егор зарычал и, отпихнув кого-то с
дороги, оказался рядом с бывшим коллегой.
— Гор, Гор, это я, — вдруг зашептал
тот, — он пока не слышит, занят искажением. Помоги мне, Егор!
Помоги нам!
И голос, и взгляд — настоящие, и
только ухмылка чужая. Сердце сжала мучительная смесь боли и
надежды. А руки вонзили край снежинки в раскрытую ладонь.
Колоссальная вспышка заполнила
пивнушку, выжигая свет и воздух.
«Женя» закричал, беззвучно разинув
рот. Его лицо исказилось, став на миг лицом Палыча, потом
незнакомого мужчины, веснушчатой девушки, пожилой женщины, старика,
Кита, снова Жени.
Тело бывшего коллеги наполовину
оплыло, будто было сделано из свечного воска. Но, кто бы это ни
был, он продолжал сводить раскинутые руки: правая — целая, от левой
видимыми остались только часть плеча и два пальца.