Он проглотил эту заботу как ежа, отправил Юлию признательный
кивок, и сам обратился к хозяйке.
— Хотя вы и дурного мнения о моих привычках, — явил он великую
скорбь, — вы все еще можете рассчитывать на мое содействие, когда
вам потребуется заманить в свой салон скромницу леди Арис.
Юлий натешится вниманием гостиных и отбудет в полк — хозяйке же
не стоит забывать, с кем выгоднее хороводиться в столице. Алессан
откололся от жизни светской, зато погрузился в иные перипетии, о
коих Элена предпочла бы узнавать не последней.
— Леди Арис? — изумленно встрепенулась та. — Кто она?
Алессан облекся в уязвленную немоту, поклонился и вышел на
балкон. Если вечер недостаточно свеж, придется остужаться чарами —
иначе бесславно перессоришься со всеми. Он ускорил шаг только
снаружи, отшвырнул книгу и поставил дрожащие горячие ладони на
мраморный холод перил.
— Все-таки не очень весело? — раздался робкий голос из тени
плюща на стенах.
Алессан прикрыл глаза — он и забыл, что здесь еще тоскует
очередная не-как-все отроковица. Отчего выпадение из толпы сейчас
же наталкивает их на мысль о душевной общности? Выпадать можно
совершенно в разные стороны.
— Сетовать на скуку незнакомке будет либо слабак, либо
проходимец, — жестко сказал кавалер. — Во имя вашей юности и
чистоты — не верьте мужчинам на светском балконе!
— Даже вам? — возвышенно и жалко спросила маленькая леди.
Ее что, здесь никто не опекает?
— Мне меньше всех, — Лис все-таки не мог себя не выделить и
вздохнул, после чего прибавил: — И особенно — когда вздыхаю.
В Итирсисе 31 июля, понедельник
Арис и Леонора вежливо уклонились от приглашения к трапезе —
Карнелисам было что обсудить и без их смущающих взоров.
Благодаря этой чуткости леди Анна свободно рыдала от умиления на
плече у сына, когда за ужином тот означил, наконец, фамилию невесты
и обстоятельства ее жизни.
Высота поверенной тайны и грядущие неизбежные перемены статуса
пугали тихую чету, но Себастьян знал: первое волнение уляжется, и в
августе родители вернутся к себе полные чистого блаженства. Что уж
говорить о времени, когда они смогут восславить это счастье по
соседям!
Виола перебила повесть брата не более трех раз, но то и дело
ликующе подскакивала от причастности к столь радостным
секретам.
Жизнь ей в целом казалась праздником — во-первых, «Чарованная
щепка», любимое детище, встала на ноги.