Спутница равняться не желала и тонкой рукою поправила шляпку, по
виду — совершенно новую.
— О, столичная жизнь еще нисколько нас не утомила. Усадебку
пишем за дочерью, к остальному приданому.
Впрочем, горделивость ее была не надменной, а лишь типично
материнской. Девица вовсе порозовела и непроизвольно заправила за
ухо светлую прядь — жест был таким простодушным, что не вязался со
статусом богатой невесты.
— Должно быть, жених уже сыскался? — подметила леди Анна этот
славный искренний румянец.
Попутчицы улыбнулись обе.
— Весьма достойный молодой маг, многим нынешним не чета, —
заверила старшая из леди все с той же важной ноткою.
Анна Гаспаровна удержала вздох: конечно, столичные лебедушки на
нищих самоучек и не смотрят. Бедняжка ее Себастьян, как-то
приходится ему среди таких боярынь?
Полгода уже минуло, как ее дети отбыли в Итирсис. Писали прежде
каждую седмицу, но после — все реже и туманнее. Виола разливалась
трелями о своих декорациях к постановке оружейников, о славной
погоде, о добрых соседях — и матушка чуяла нутром, что за этим
кроются большие трудности с делами.
Муж, Базиль Себастьянович, увещевал ее не тревожиться («Денег-то
птенцы пока не просят!»), но Анна все качала головою. Не просят —
верно, задолжали всем. Той же леди Астер, она девица знатная — даже
удивительно, что Виоле помогает. Как дочери не тушеваться с тою
рядом?
А молодой Алвини! Поначалу в текстах значилось, что «Алессан
Диегович имеет павлиньи наклонности», но скоро виолины эпистолы
сменили его статус на «большой умница, пусть порой и забывается».
Об этом франте Анна тут же расспросила всех знакомых, и
насплетничали ей немало — супруг насилу крепким чаем отпоил,
уверяя, что рядом с братом Виоле разбитое сердце грозить не
может.
Последнее письмо в середине июля и вовсе было не к добру:
взволнованно танцующие буквы объявляли леди Анне, что «новости
скажу я вам уже при встрече».
Себастьян, очевидно, скептически смотревший на сестрины кривые
посулы, прибавил к ним своим ровным уверенным почерком: «Вы только
не волнуйтесь, матушка», — чем, разумеется, вконец ее добил.
Леди Анне стоило больших усилий не выехать к ним раньше
уговоренного срока. Она не имела представления, в каком состоянии
найдет дела своей доверчивой Виолы и диковатого Себастьяна.
«То-то в столице невесты взыскательные! — вздохнула теперь про
себя хозяйка экипажа. — Куда пристроить моего затворника? Хоть без
деревенек бы барышню, и деньгами не надо много. Но какая ж его
разглядит — головы из-за книг не видно.»