— В самом деле? — снова вспыхнула леди Анна, вымещая на платке
свое нервозное ликование.
«Ах, птенчики мои!» — горделиво переглянулась она с Базилем,
который как будто сумел еще надуться, даже спустя полчаса от
обеда.
— О, поверьте! — убежденно сообщила Леонора. — Земский приказ
возлагает на них особые надежды.
Трудно ей было сию же минуту не поймать приятную хозяйку экипажа
за мягкую руку и не сойтись по-настоящему тепло. Однако Себастьян
еще не писал в «Улитки» о счастливом сватовстве, и Леоноре пришлось
промолчать, оставляя за ним это важное слово.
Старшие Карнелисы ничего не знали, но семья Арис же готовилась к
свадьбе со всею доступной энергией. Пока дамы занимались платьями и
шили туфли, Флавий ревизировал финансы, тут же спуская изрядную
часть на приданое своей наследницы. Кроме денег и драгоценностей,
он взялся добывать и земли.
Царевич отчаянно жаждал отбросить всякий расчет и забрать жену с
дочерью в свой столичный дом, под крыло неусыпной заботы. Однако,
время еще не пришло — после встречи в кабинете Диего они виделись
только на людях, не смея перекинуться и словом. Осмотр нового
поместья, условленный в письмах, пришлось обставить с высокой
секретностью — и туда, и обратно они добирались порознь. Диего
намекал, что пригляд за бывшим узником ослабили, но привлекать
внимание к его леди пока не следует.
Флавий слушался и тосковал. Арис он обожал с первой минуты
узнавания, до боли жалел, что пропустил этапы взросления дочери, а
теперь не может быть рядом в ее волнениях перед свадьбой. Так она и
уйдет в свою новую семью, не успев разделить с ним прежней.
Перед Леонорой же терялся как мальчишка. Была ли это ее заслуга,
или рядом с нею царевич ощущал отъятую пленом юность — но ему едва
хватило смелости взять пальцы жены в свои, когда они шли по садовой
дорожке на осмотр купленного дома.
Леонора до сих пор обмирала, вспоминая это осторожное касание —
как будто одна ее часть вела беседу в экипаже, а другая незримо
светилась перед высоким крыльцом усадьбы.
Только после опознания в добродушной паре будущей родни леди,
наконец, вернулась в настоящее, и они с Арис предались нежнейшему
любопытству.
Мужчины не очень-то говорят о детстве — зато ненадежным кладезем
их тайн выступают матери. К этой роли Анна Гаспаровна была вполне
готова, но, услышав просьбу рассказать про знаменитые «Улитки», не
вдруг поверила своим ушам.