С чувством победителя я
простоял совсем недолго, ибо практически тут же снова упал на
горячий песок. На этот раз от яда.
Не знаю сколько времени прошло
до следующего пробуждению, но я снова очнулся в странном месте. На
этот раз, ещё и в окружении странных людей. Это была пещера с
красными стенами, полная полуголых дикарей: мужчин и женщин,
украшенных красной охрой. Здесь сильно пахло жжёным сандалом. Я
поднялся со слегка кружащейся головой.
Одна девушка поднесла мне
чашу, сделанную из коры дерева, и настойчиво, клокочущими звуками,
по всей видимости предлагала мне выпить странно пахнущее
содержимое. Посмотрев на перевязанную какими-то листами ногу, я
подумал, что едва ли эти люди хотят мне зла и, верно, сейчас
спасают меня от моей собственной неудачливости. А потому я принял
напиток и осушил ёмкость с кислой жижей.
После этого мне и правда стало
легче, да настолько, что я собрался было совсем подняться на ноги,
но девушка строго остановила меня жестами и на пальцах попыталась
объяснить, чтобы я не слишком активно двигался, при этом
приговаривая что-то вроде:
– Ав'сер! Ав'сер! Ав'сер!
Ав'сер! Ав'сер! Ав'сер! – своим звонким, мелодичным
голоском.
Я опять повиновался и лёг на
спину. Тут же ко мне стали подходить и остальные туземцы. Они
что-то говорили, гладили меня, дарили мне какие-то странные
безделушки из дерева и камней. Я вдруг стал окружён такой волной
внимания, которой, казалось вообще никогда не был окружён. Сразу
куча людей обо мне заботилось и чуть ли не носили меня на руках.
Причины такого поведения мне было не объяснить, но не сказать, что
в тот момент мне уже хотелось что-то объяснять.
Я тонул в странной
безвозмездной любви аборигенов. Такой, какая обычно бывает у детей
по отношению к родителям: чистой, искренней и абсолютно не
взывающей ни к какой ответной мзде. Однако в момент, когда мне уже
было, в сущности, не до ответов, они сами нагрянули ко
мне.
В пещеру внезапно вошёл
Мартин, одетый явно не в тон окружающему антуражу: во всю ту же
австралийскую диггерскую форму, какую он носил с нашей первой
встречи. Аборигены расступились и притихли, при его
появлении.
– Не обычный ты выбрал способ
меня найти! – сказал, улыбаясь, тилацин.
– Где мы, чёрт возьми? –
спросил я гневно.
– Как бы тебе
объяснить...
– Как есть.