Он без сомнения и жалости продолжал
пытку, потому что считал, что нечто столь непохожее на него самого,
не имеет права на жизнь. И это действительно пугало меня. Я никогда
не испытывал подобного ужаса, как в тот самый момент. Даже несмотря
на то, что в целом, в обстановке вокруг не было ничего особо
страшного. Место, участники действа и даже само действо были
обыденны и даже банальны. Но это и пугало. Зло было в абсолюте
своём банально.
Оно, руководствуясь лишь своим
желанием сделать так, чтобы абсолютно незнакомый человек вёл себя
точно также как оно само, без сомнения причиняло ужасную боль. И,
наверное, могло просто убить извивавшегося юношу, когда сочло бы,
что тот уже достаточно отплатил за свою непохожесть на это самое
зло.
Нас всех ждало бы тоже самое, что и
первого несчастного, если бы в момент, когда тот наконец был
"очищен" и осел на пол, без чувств, в собор не ворвались бы бойцы
польских социалистов. Стреляя в воздух, бравые революционеры одним
своим появлением заставили пуститься в бегство и инквизитора, и его
подручных. Они разрезали путы, в которых мы всё это время стояли и
отпустили нас наружу.
Не из желания взять нас на свою
сторону они пришли на помощь. И не из большой любви к проклятым.
Но, скорее, как таких же угнетённых царским режимом, какими были
они сами. Это было чистое революционное благородство и настоящая
солидарность. И я, без сомнения, был готов проявить к ним свою
благодарность.
В тот же день я встал на баррикады,
которые рабочие собирали неподалёку. Мне тогда не были понятны их
идеи революционного социализма, как не был ясен посыл их борьбы за
своё собственное государство. Но я так пропитался их устремлением,
что и без этого знания был готов встать с ними плечом к плечу.
Оружия у нас было немного, да и
никто бы не доверил пятнадцатилетнему мне винтовку, особенно
учитывая, что я ни разу не держал в руках чего-то подобного. Но я
всё равно стоял на ограждении в ожидании тех, от кого рабочие
планировали обороняться. С моей стороны, это был ответный жест
помощи, ибо я планировал хоть как-то помочь в борьбе с теми, кто
угрожал их жизни. Как они сами без раздумья помогли мне.
Но долгое время никто не появлялся.
Я успел несколько раз разделить с рабочими кров. Мы посменно спали
в помещениях заводских общежитий, где в другое время, рабочие
отдыхали после четырнадцатичасовых смен. В этих тёмных, маленьких
коморках, куда набивалось с десяток человек, я спал на нижнем
уровне ветхой двуспальной кровати на матрасе, полном клопов. И эта
лежанка была для меня многим удобнее, чем пышные перины.